Фобос. Дмитрий Македонов
бросил сигарету на половине и вернулся в квартиру.
Илья взялся за чтение и просидел за ним до обеда. Времени даже не заметил. Читал «Униженных и оскорблённых», пусть и любил «Преступление и наказание» – именно благодаря этому роману он знал один из постулатов работы в полиции. Достаточно лишь стимулировать совесть подозреваемого, и подозреваемый может не выдержать и сознаться в чём угодно, лишь бы мерзкий пискливый голос совести затих. Произвести этот стимул можно по-разному. Например, как Порфирий Петрович, постоянно напрягать человека и человек, того и гляди, не выдержит и сдастся. Есть и другие способы, всё зависит от людей. Но бывают, правда, люди, у которых нет ни совести, ни разума. А только инстинкт, безумие…
Илья сидел на диване, прислонившись к стене и вдруг потерял нить текста. Глаза остановились, все движения прекратились. Хватка рук ослабла, и тяжелая книга легла ему на ноги. Он смотрел в одну точку, не ощущая дрожь челюсти. Задрожала и рука. Поток его мыслей, приведший к безумным преступникам, снова вернул его на год назад и спровоцировал очередной ступор.
Так, в безмолвии, он просидел следующие полчаса.
Из небытия его вытащила музыка. Будто из глубин океана, она поднималась к поверхности, и сначала напоминала бессвязный гул, но затем поток нот и голосов сплёлся в нечто единое, знакомое. Наконец, когда тряска закончилась, Илья смог повернуть голову к источнику музыки. Играли Aerosmith, «Dream on», которую Илья ставил на важные звонки. Вспомнив об этом, он схватил телефон и ответил, даже не рассмотрев имя контакта.
– Да!
– Я б тебе сказал рифму! – раздался смеющийся голос. – Чего не отвечал-то, внук поэта?
Внук поэта – любимое прозвище у начальника Ильи, капитана полиции Андрея Замятина. Что интересно, у последнего тоже было шутливое прозвище – внук утописта, которое его сильно раздражало. Во-первых, потому что он так же не был родственником оригинала, а во-вторых, потому что тот Замятин всё-таки написал антиутопию, которую Андрей очень любил (ненавидя при этом «1984»). Но для прозвища слово «антиутопист» слишком громоздкое и глупое. Поэтому называли так, как называли. Наверное, Замятин потому и был рад такому сотруднику как Илья. Теперь и он имел право насмехаться над чьей-то излишне поэтичной фамилией.
– Извините, товарищ капитан… Снова отключился. – говорил Илья сонно, будто проснувшись.
– Отключился, в смысле «то самое» или спал?
– То самое.
– Ну и хорошо. – пауза. – Ну, точнее… Не хорошо, конечно, но у меня хорошие новости!
Илья молчал.
– Помнишь, ты спрашивал меня о командировке к моему армейскому сослуживцу в Карто? – Карто был городом на побережье Чёрного моря, в пяти часах от Краснодара, а бывший сослуживец Замятина был тамошним начальником РУВД по фамилии Крохин.
– Ну помню.
– Отлично! У него там появилась вакансия помощника следователя, так что я собираюсь отправить тебя в командировку к нему. Что скажешь?
– Я