Фобос. Дмитрий Македонов
сновали полицейские. Кто в форме, кто без неё – в такой же деловой, что и Листов. Центром их притяжения была низкая вытянутая палатка из синей плотной ткани. Верёвки, что держали палатку, ослабли и болтались на ветру. Листов невольно вспомнил историю о перевале Дятлова, которая его пугала в детстве. Но сходств было слишком мало – считай одна палатка, – и потому он забыл об этой ассоциации, ещё не дойдя до кромки моря.
Забыл ещё и потому, что ему навстречу вышел высокий, лысый полицейский в форме. Нос острый, что кольнуть может, хитрый лисий взгляд направлен в землю, а не сходящая полуулыбка будто намекает, что её владелец знает больше, чем кажется его собеседнику: многолетняя практика, выработанная на допросах. Погоны водружали четыре капитанские звезды. Похоже, это тот самый капитан, о котором Листову говорили. Местный начальник полиции, Василий Крохин. Он, приблизившись к Листову, улыбнулся и протянул руку.
– Здравствуйте, товарищ майор. – обратился он.
Листов пожал удивительно мягкую рыхлую руку капитана и кивнул.
– Здравия желаю. – произнёс он рассеянно, чувствуя, что боль в висках слабее не стала даже после опрокинутого стаканчика коньяка. – Ну, капитан Крохин, рассказывай, что у вас произошло?
Улыбка с лица капитана исчезла.
– Да… Пройдёмте. – он пропустил майора мимо себя и последовал за ним, рассказывая:
– Двое погибших. Муж и жена. Алексей Ермаков тысяча девятьсот восемьдесят третьего года рождения. И… – они подошли к палатке и остановились, – Екатерина Ермакова, тоже тысяча девятьсот восемьдесят третьего года. Оба скончались примерно в одно время… но причины… не ясны. Поэтому нас так много. Прежде, чем вы заглянете туда, предупреждаю, за шестнадцать лет моего стажа, с времён уставшей речи Ельцина, я не видел ничего подобного. А видел я многое…
– Показывайте уже. – махнул Листов.
Приказав другим полицейским отойти, Крохин подошел к палатке, присел и открыл её. Листов нагнулся, прижав живот к бёдрам и увидел в палатке то, о чём уже никогда не сможет забыть. То, что снова напомнило ему о группе Дятлова.
Супруги лежали друг перед другом в изогнутых позах. Будто они оборонялись от ужасной силы. Мужчина держал руки перед своим лицом, будто закрывая свой взор. У девушки руки просто лежали перед лицом, но можно было смело предположить, что они оказались именно там по той же причине – перед смертью она вскинула их, не желая видеть то, что заставило их лица закоченеть в ужасных гримасах. Рты их были открыты в безмолвном крике, а глаза выпучены, будто перед смертью по телам пронёсся мощный заряд тока…
У Листова сразу разыгралась фантазия. Что привело их в такой ужас? Какое нечто заставило их сердца остановиться, просто показав себя? Или же всё гораздо проще? Листов разогнулся, чувствуя, как в спешке съеденный на завтрак бургер рвётся наружу. Он проглотил слюну и задумался, смотря в пустоту. Что же случилось здесь?
Крохин не сводил с майора взгляда. Никакой улыбки не было. Губы сомкнулись в тонкой плотной линии. Он следил за реакцией областного следователя