Воспоминания о будущем. Элена Гарро
именно Хуан Кариньо превратился в сеньора президента, и никак не могла найти трещину, которая разделяла эти два образа: через эту трещину ускользало счастье мира; из этой ошибки родился человечек, запертый в публичном доме, без надежды вернуть свое блестящее предназначение. «Может быть, ему приснилось, что он сеньор президент, и он так и не проснулся, и ходит теперь во сне, но с открытыми глазами», – думала Лучи, вспоминая свои собственные сны и свое странное поведение в них. Поэтому она подавала Хуану Кариньо много кофе и обращалась с ним бережно, точно с лунатиком. «На случай, если он проснется…» – И она вглядывалась в глаза сеньора президента, пытаясь обнаружить в них удивительный мир снов: как они спиралями крутятся к небу; как слова угрозами падают в одиночестве; как деревья растут в ветре; как синие моря разливаются над крышами домов. Разве сама она не летала во сне? Летала. Над улицами, которые тоже летали, преследуя ее, а внизу ждали фразы. Если бы Лучи проснулась посреди такого сна, она бы точно поверила в существование своих крыльев, и люди говорили бы со смехом: «Посмотрите на Лучи. Сумасшедшая. Считает себя птицей». Поэтому девушка постоянно следила за Хуаном Кариньо, пытаясь понять, удастся ли ей его разбудить.
– Если пожелаете погрузиться в мир слов, приходите сюда, мои словари к вашим услугам, – услышала Лучи слова сеньора президента.
– Спешу заверить, ваше приглашение не пропадет даром, – ответил гость с улыбкой.
– У меня есть три тома словаря английского языка. Мне удалось добыть не все… Вот несчастье!
И Хуан Кариньо погрузился в глубокую печаль. У кого сейчас эти книги? Бедствие, царившее в мире, совсем его не удивляло.
Лучи вышла из комнаты и вернулась через несколько минут, держа в руках оранжевый словарь с золотыми буквами. Хуан Кариньо с почтением взял книгу и начал показывать новому другу свои любимые слова. Он произносил их по слогам, таким образом, чтобы их сила рассеивала мрак Икстепека и избавляла город от власти слов, сказанных на улице или в кабинете Франсиско Росаса. Внезапно сеньор президент остановился и серьезно взглянул на собеседника.
– Полагаю, вы ходите на мессу.
– Да. По воскресеньям.
– Не лишайте нас вашего голоса. Литании так прекрасны!
И Хуан Кариньо принялся нараспев читать молитву.
– Уже больше половины второго, а огонь даже не разожгли, – объявила Таконситос, чья растрепанная голова показалась в дверном проеме.
– Половина второго? – переспросил Хуан Кариньо, прерывая молитву.
Ему хотелось забыть грубый голос женщины, вернувший его к жалкому существованию в доме с грязными стенами и кроватями.
– Половина второго! – повторила женщина, и ее голова исчезла в дверном проеме так же, как и появилась.
– Вольнодумка… Такие люди превратили наш мир в кошмар, – сказал Хуан Кариньо сердито.
Он встал и медленно подошел к Фелипе Уртадо.
– Сохраните мой секрет. Алчность генерала