Созерцатель. Виталий Фоменко
взаимодействий, препарирования растительного мира, живой и мертвой плоти, мозговой и нервной деятельности, ДНК, не верить им – неблагодарное и неблагородное дело. Они явно умнее меня – и в сомнениях, и в вере. Поэтому я хочу воображать, что верю их воображению, нежели чьему-то еще».
Так, по его словам, он и стал философом. Одержимый с юности вопросами бытия. Другой кочки, чтобы наблюдать за людьми, не нашел.
На шестую лекцию Паганель не пришел. Его сменила занудная тетя, не отрывавшаяся от своих программных записей об истории философской мысли. Выяснилось, что общение с нами было лебединой песней Паганеля в стенах данного университета: он увольнялся. Наверное, мысли о том, что Бог произошел из ничего, кому-то на кафедре или в ректорате не особо понравились.
Спустя несколько дней мы встретились с ним случайно. Там, где меньше всего можно было предположить такую встречу. В пабе неподалеку от университета. По студенческой традиции мы зашли туда в пятницу потрындеть и расслабиться. Пили текилу, травили анекдоты, поминали нынешний муравейник в жизни каждого из нас. Потом вдруг пришел Паганель – уж не знаю, как прохожий или завсегдатай. Высокий, сутулый, в расстегнутом длинном сером пальто, похожем на шинель, и в широкополой шляпе, из-под которой на плечи ниспадали пшеничные пряди. Увидел нас, поприветствовал и собирался было сесть в одиночку в янтарную тень дальнего стола. Но мы пригласили его за свой стол. Он, к нашему удивлению, не отказался, был раскрепощен и заказал сначала рюмку коньяка, а потом пил текилу безо всяких обиняков наряду с нами. Помню, он рассказал, что, оказывается, из текилы производят алмазы: нагревают при высокой температуре до разрушения молекулярной структуры, после чего происходит кристаллизация напитка. Синтезированные таким образом, искусственные алмазы имеют высокую степень чистоты… Потом – рюмка за рюмкой – разговорились о Солярисе. Так получилось. С философом о философском. Он, как обычно, был увлекателен.
Фантомы как жизнь. Вся наша жизнь – фантом. Думающий океан, думающая планета… Форма разумной жизни, такая, какой мы себе и представить не могли. Бог-океан, множество Богопланет, раскиданных по Вселенной, рождающих силы мироздания…
Почему мы ждем от космоса, от жизненных открытий чего-то такого, что укладывалось бы в наши сложившиеся лекала, основанные на математических расчетах и логике представлений? «Не ищем мы никого, кроме людей. Не нужно нам других миров. Нам нужно зеркало…”1. В этом Бог обидел человечество, одарив его гордыней. И даже атеизм – порождение этой гордыни.
Но почему человек в нашем понимании должен выступать мерилом всего сущего? Почему мы говорим, что мы изучаем океан Соляриса, а не он изучает нас? Ведь даже наша человеческая психика, наш духовный мир не поддаются измерениям и во многом не подвержены логическому обоснованию! И почему Солярис так легко сламывает нас, лишь касаясь глубоких человеческих духовных струн, во многом непонятных нам самим, а мы ищем с ним контакты, обстреливая рентгеновским
Из книги С. Лема “Солярис”.