У сверхдержав тоже есть чувства. Михаил Семехин
умы тех, кто ещё пытался сохранить в себе искру независимости.
Евгения Евдакимова сидела за своим письменным столом. На столе лежал её дневник, а рядом – чашка чая, из которой ещё поднимался тонкий пар. Она уже несколько минут смотрела на пустую страницу, пытаясь подобрать слова.
«Каждый раз, когда я вижу, что происходит вокруг, я чувствую, как внутри меня нарастает тревога. Но теперь тревога превращается в гнев. Гнев не на людей, которые боятся, а на тех, кто заставляет их бояться. Страх стал нашей реальностью, и мне больно видеть, как он разрушает всех нас».
Её рука замерла. Она почувствовала, что это не просто записи для самой себя. Это были слова, которые она должна была сказать вслух.
Днём Евгения шла по коридору университета, где уже царила привычная суета. Студенты обсуждали экзамены, перемену погоды и редкие успехи футбольной команды.
Но в глубине коридора, перед расписанием, она заметила знакомое лицо. Это был преподаватель истории политики, Иван Сергеевич Зотов, человек с острыми чертами лица и строгим взглядом. Его лекции часто касались современных событий, и он не скрывал своей лояльности к правительству.
На лекции Зотов, как всегда, говорил уверенно:
«Мы живём в эпоху стабильности, которую удалось достичь благодаря смелым реформам нашего лидера. Эти реформы обеспечили порядок и сделали возможным развитие нашей страны».
Евгения слушала, сжимая руки в кулаки. Она больше не могла молчать.
«Простите, Иван Сергеевич», – подняла она руку, и её голос прозвучал чуть громче, чем она ожидала. – «А как вы объясните, что этот порядок уничтожает свободу?»
В аудитории стало тихо. Зотов посмотрел на неё с явным раздражением.
«Евгения, вы молодая и, безусловно, наивная. Вы не понимаете, что свобода без порядка превращается в хаос».
Евгения встала. Её голос дрожал, но она не собиралась останавливаться.
«А порядок, который уничтожает свободу, превращается в диктатуру. Разве нет?»
Некоторые студенты захихикали, но большинство смотрели с интересом.
«Это сильные слова», – сказал Зотов, его тон стал ледяным. – «Вы хотите сказать, что нынешнее правительство ведёт нас к диктатуре?»
«Я хочу сказать, что когда людей сажают за карикатуру или за то, что они просто выражают своё мнение, это не похоже на свободу, о которой вы говорите».
В аудитории зашумели. Несколько студентов украдкой улыбнулись.
Зотов попытался вернуть контроль.
«Евгения, ваши слова опасны. Вам стоит задуматься, прежде чем бросаться обвинениями».
«Опасны не мои слова, а те, кто хочет их заглушить», – ответила она и села, чувствуя, как её сердце бешено колотится.
После занятий Евгения шла к выходу из университета. На улице её ждал Илюша, закутанный в шарф и тёплую куртку. Он стоял у лестницы, переминаясь с ноги на ногу, и выглядел явно раздражённым.
«Привет», – сказала Евгения, улыбнувшись.
«Привет?» – ответил он резко. – «Ты вообще собираешься мне что-нибудь рассказывать?»
Евгения