У сверхдержав тоже есть чувства. Михаил Семехин
на него, её взгляд стал мягче.
«Мы просто хотим, чтобы нас слышали».
Вдалеке послышались звуки сирен. Все замерли.
«Это полиция», – тихо сказала девушка.
«Чёрт», – пробормотал первый мужчина. – «Они нас нашли».
Даст повернулся к Михаилу.
«Ты можешь уйти и забыть об этом».
«Ты всегда так уверен, что люди сделают то, что ты скажешь?» – ответил Михаил.
«Нет. Но я уверен, что если ты останешься, это испортит жизнь не только нам, но и тебе».
Михаил задумался.
«Хорошо. Надеюсь, вы знаете, что делаете».
«Мы хотя бы пытаемся», – сказал Алексей, отворачиваясь.
Группа начала уходить, скрываясь в тени. Михаил остался стоять, слушая, как их шаги затихают.
«Кто они? И почему я чувствую, что теперь связан с ними?» – думал он, глядя в пустоту.
Этой ночью он снова не мог заснуть.
Глава 6. Время страха и надежды
После прихода к власти Петра Валайкова Бобровский Союз постепенно превращался в государство, где каждый шаг, каждое слово и даже каждая мысль могли стать причиной для подозрений. Год за годом законы становились жёстче, а власть – более централизованной. Но в 2013 году ситуация начала стремительно меняться.
Сначала всё выглядело как укрепление порядка. Правительство ввело «Закон о защите культурных ценностей», согласно которому любое оскорбление государственных символов или лидеров могло привести к административным штрафам. Многие восприняли это как незначительное ужесточение, но уже через несколько месяцев на улицах Припикса появились первые случаи задержаний за безобидные действия.
Один из таких случаев получил широкую огласку. Девушку по имени Анна Савельева, студентку университета, арестовали за то, что она якобы разместила в своём блоге карикатуру на Валайкова. Карикатура, как выяснилось позже, оказалась фотоколлажем, где Валайков изображался в виде персонажа из популярного мультфильма.
На суде Анна пыталась объяснить, что это была не её работа, а пересланная картинка. Но её слова никого не убедили.
«Мы не можем допустить, чтобы такие вещи распространялись», – заявил судья, приговаривая её к шести месяцам колонии общего режима.
Этот случай вызвал возмущение в обществе. Многие задавались вопросом: как такая мелочь могла привести к реальному сроку?
В июне на улицах столицы начали собираться небольшие группы протестующих. Их требования были просты: освобождение Анны и других несправедливо осуждённых.
Лозунги вроде «Свобода Анне!» и «Нет диктатуре!» стали появляться всё чаще. Сначала полиция пыталась разгонять митинги мирно, но к июлю начались массовые задержания.
«Мы живём в стране, где за слова сажают в тюрьму», – говорил один из протестующих. – «Если мы будем молчать, завтра посадят нас всех».
В этот период на свет начали выходить истории других арестованных. Например, художник Сергей Рафаль был приговорён к году исправительных работ за уличный перформанс, где он изобразил разрушение