У сверхдержав тоже есть чувства. Михаил Семехин
сохранения Союза и его стабильности. Благодарю вас за доверие и поддержку на протяжении этих лет.»
Анна Ларцкая, бывший премьер-министр Визеградской Империи, выступила с резкой критикой:
«Мазиров уступил человеку, который разрушит всё, что мы строили. Это катастрофа для Союза.»
Алексей Даст отреагировал ещё острее. Его выступление на площади Припикса собрало тысячи людей.
«Пётр Валайков – это не лидер, это диктатор! Он пришёл к власти через кровь и угрозы. Мы не должны позволить ему разрушить всё, ради чего мы боролись.»
Люди, стоявшие в толпе, молчали. Каждый из них знал, что начинается новая эпоха, и она будет жестокой.
Глава 4. В тени сомнений
7 сентября 2012 года
Прошло три года с тех пор, как Пётр Валайков возглавил Бобровский Союз. Эти годы изменили всё. Для одних они принесли стабильность, для других – ощущение пустоты. Михаил Питин, депутат от партии «Бобры», как и большинство своих коллег, жил в условиях, которые можно было назвать привилегированными, но всё чаще он задавался вопросом: «Какого чёрта я здесь делаю?»
Михаил вошёл в главный зал парламента чуть раньше обычного, надеясь выпить кофе и спокойно провести утро. Но его надежды были разрушены в тот момент, когда он подошёл к своему месту. На столе снова появились каракули.
На этот раз это было что-то вроде карикатуры на самого Михаила. Его голова была изображена непропорционально большой, а рядом красовалась надпись: «Лучший блогер парламента».
«Ну кто это делает?!» – выругался он, оглядываясь.
Из-за спины раздался знакомый голос.
«Что случилось, Мишаня?»
Михаил обернулся и увидел Арсения Годумова, одного из самых раздражающих коллег. Годумов был депутатом рангом выше, чем Михаил, и никогда не упускал возможности это показать. Он всегда был безупречно одет: клетчатый смокинг, идеально выглаженная рубашка, галстук-бабочка, будто сшитая специально для его самодовольной физиономии.
Арсений обладал манерами, которые он сам считал утончёнными, но которые на деле выглядели как театральная игра. Он говорил с еле заметным высокомерием, будто каждое его слово стоило больше, чем всё, что когда-либо сказал Михаил.
«Снова художества на твоём месте?» – спросил Годумов, приподняв одну бровь.
«Да, Арсений, снова. Может, это ты? У тебя ведь столько свободного времени между твоими „важными“ делами,» – огрызнулся Михаил.
Годумов усмехнулся, приглаживая свои волосы. «Миша, у меня нет времени на такие глупости. Да и зачем мне это? Ты же сам прекрасно справляешься с ролью комика.»
Михаил вздохнул. Ему не нравилось это утро.
Когда началось заседание, Михаил сидел, разглядывая свои бумаги. Тема обсуждения была стандартной: новые реформы, направленные на усиление контроля над экономикой. На трибуне выступал председатель, а в зале царило напряжённое молчание.
Рядом с ним сидел Годумов, который время от времени смотрел на Михаила с видом человека, знающего больше,