Дневники и мемуары. Даниил Михайлович Белокопытов
колокола. В 12 ночи ударил колокол. Все собрались и стали наступать. Командование нашим отрядом принял сам Шаров П. Ф. Нашему пулемёту было задание – выйти на шлях Короча – Клиновец, ждать команду у села Бехтеевки, и не пропустить на этот шлях ни одного белогвардейца. Другим было дано задание: отрезать дороги на север, юг и запад (от Белгорода). Но северная группа наткнулась на секрет белогвардейский и получилась тревога. Главная группа с западной стороны не успела отрезать дорогу Короча – Белгород, которая связывала контрреволюцию с немцами – гайдамаками.
Мы получили приказ, быстрее занять центр города и двигаться по Соборной улице к тюрьме, чтобы быстрее освободить заключённых. Когда мы двигались по Соборной (на рассвете), то из одного дома раздался выстрел, правда, он никого не задел, но в это время Кузовлев Тимофей Трофимович бросил в окно этого дома гранату и части винтовки были выброшены из окна. Пока добрались до тюрьмы, то почти становилось видно. Заключённых освободили, они бросаются нас обнимать и целовать, сами босые в нательном белье. Оставалось 5 минут и их бы повезли расстреливать под Белую гору. Даже охрана тюрьмы не могла вся успеть убежать.
На тюремной площади были поставлены два пулемёта из отряда Кабанова и наш пулемёт «Кольта». Из садов Погореловки нашу площадь белогвардейцы стали обстреливать. Нам приказали обстрелять погореловские сады. Почти одновременно 1-ые номера всех трёх пулемётов были выведены из строя. Одного пуля, попала в плечо, одного в живот (из отряда Кабанова), а на нашем пулемёте Толстопятова Якова попал отсколочек от ствола пулемёта в бровь. Я рядом с ним был, заменил его, но подали команду – стащить пулемёты в укрытое место, в окоп. Из окопов мы обстреляли сады, прекратилась стрельба, кроме этого была послана пехота в окружение садов.
Раненный пулемётчик в живот, через два часа в городской больнице умер.
Поднималось весеннее ласковое солнце. Мы стояли на месте. Город нашими отрядами был занят весь. Утром к нам пришли жители города и прилегающих деревень, стали нас угощать добротными яствами, как спасителей. Одна женщина лет 45 с украинским оттенком лица, в слезах благодарила нас за спасённого сына от расстрела в тюрьме, которого мы освободили. Свободные от дежурства красногвардейцы рассыпались по городу. Некоторым из них недоставало оружия, обмундирования. С нашего пулемёта ушли Толстопятов Яков, Денисов Григорий и Аникеев Антон (ездовой наш), а мы с Костиным Антоном дежурили у пулемёта. Только часов в 5 вечера они сменили нас и мы пошли по городу. Заходили в опустевшие буржуйские дома, надо отметить, что некоторые сбежали к немцам – гайдамакам в нательном белье т.к. не успели захватить, что им необходимо.
Перед наступлением на город было объявлено: за грабёж и наживу будут расстреливаться. Шапранов в Чернянке сам лично расстрелял 5 человек за награбленное имущество. Поэтому брать чужое добро не брали, да оно и не нужно, если кто