Лесная гвардия. Сергей Зверев
осмотреться в полутьме: подвал небольшого дома, по стенам развешаны пучки трав, стоят ящики с продуктами, туго набитые мешки и лари. Чисто выбеленные стены и крепкая лестница наверх говорили о хозяйственности жильцов.
Когда заскрипела крышка подпола, Александр сжался от напряжения, всматриваясь в силуэт в белом квадрате входа. Сердце застучало – неужели его выдали немецкому патрулю?! Но к нему, подобрав длинную юбку, спускалась все та же миловидная женщина:
– Ушли! Они ищут вас!
Канунников вдруг понял, что она говорит с ним на чистом русском языке.
– Вы русская? Но как же? Немец называл вас Агнешка. Пани Дашевская.
– Да-да, пани Агнешка Дашевская. Фамилия по мужу, имя я поменяла на польский лад, когда получала паспорт после замужества. Мой муж приезжал в Ленинград учиться на провизора, я была студенткой того же курса медицинского института. После выпуска мы поженились и уехали к нему на родину. Пани Агнешка Дашевская – она же Анна Кораблева, коренная ленинградка. Поэтому я вас и спрятала, я знаю, что русские совсем не звери и не убивают поляков, как рассказывают фашисты. – Женщина заторопилась, пересказывая события ночи. – Выстрелы и шум в лагере были слышны даже в поселке. Я проснулась и не могла найти себе места от беспокойства. Там, в концентрационном лагере, происходят ужасные вещи, у нас все знают об этом. Убивают детей и взрослых, пытают, сжигают в печах. Я все думала об этом, не могла уснуть. Потом услышала стук, пошла проверить запор на двери и нашла на крыльце вас. Вам повезло, что я приехала с ночевкой. Хотела забрать отсюда теплые вещи и протопить дом от осенней сырости. Мы купили его, когда Влад заболел чахоткой, ему нужен был свежий воздух. – Она спохватилась, что сбилась с рассказа о прошлой ночи. – Когда я поняла по вашей робе, что вы из лагеря, то затащила вас внутрь, еле смогла спустить в подвал. В комнате оставлять было опасно, я чувствовала, что немцы начнут ходить с проверками. Вы звали маму и были совсем мокрый. Я переодела вас в сухое, напоила, дала лекарства. У вас началась лихорадка, вы горели огнем. – Женщина осторожно дотронулась до лба Канунникова. – Сейчас жар спал, у вас крепкий организм.
Агнешка замолчала, посматривая на незнакомца, потом отошла к огромному сундуку у стены и принялась вытаскивать оттуда стопки мужской одежды. И вдруг повернулась с прижатой к груди сорочкой, по ее лицу текли слезы:
– Гитлер и его армия – вот кто настоящие звери. Поляки знают, что творится в концлагере. Это кошмар, там гибнут люди, тысячи невинных людей. Их убивают, жгут, мучают. Детей, стариков! Говорят, что таких лагерей Гитлер сделал в Германии сотни и туда сгоняет всех русских, евреев, поляков. Только Советский Союз может помочь Польше освободиться от этого кошмара! Сталин должен остановить эту войну, такого не должно происходить. – Она опустила голову, стыдясь своего приступа отчаяния. – Я дам вам одежду моего покойного мужа, вы можете отлежаться в подвале до утра. Я приготовлю еду и лекарства. Но… – лицо ее исказилось от боли, – вам придется уйти, моя свекровь