Наследство Монсуара. Владимир Евгеньевич Лазовик
нашел в контактах номер "Шеф" – так он записал своего начальника, владельца стоянки подержанных автомобилей, – и нажал кнопку вызова.
Гудки шли долго. Бруг уже начал думать, что никто не ответит, как вдруг в трубке раздался хриплый, недовольный голос:
– Алло!
– Шеф, это… Бруг, – промямлил он, стараясь говорить как можно более внятно.
– Бруг? Какого черта тебе надо? Ты же на смене!
– Да, шеф, я… на смене, – Бруг запнулся. – Но… тут такое дело…
– Какое еще дело? – рявкнул шеф. – Ты опять нажрался, что ли?
– Нет, шеф, я… – Бруг судорожно вздохнул. – У меня… отец умер.
– Отец? – голос шефа немного смягчился. – Соболезную…
– Да… Спасибо, – пробормотал Бруг. – Мне… нужно уехать. В Монсуар. На… похороны. И… завещание…
– Монсуар? Это где вообще? – проворчал шеф. – Далеко?
– Да… Далеко, – подтвердил Бруг.
– И на сколько тебе нужно уехать? – спросил шеф, уже явно раздражаясь.
– На неделю, – прошептал Бруг. – Хотя бы… на неделю.
– На неделю?! – взревел шеф. – Ты с ума сошел! А кто работать будет? Митч? Так он сам через день на ногах не стоит!
– Я… Я понимаю, шеф, – промямлил Бруг. – Но… это очень важно. Я…
– Ладно, – перебил его шеф. – Черт с тобой. Езжай. Но чтоб через неделю был как штык! Иначе…
– Да, шеф, конечно, – торопливо сказал Бруг. – Спасибо, шеф. Большое спасибо.
– Не благодари, – буркнул шеф и повесил трубку.
Бруг облегченно вздохнул. Первый шаг сделан. Самый сложный, как ему казалось. Начальник отпустил. Значит… можно…
Можно… что?
Он снова посмотрел на стол. На пустые бутылки. На окурки. На… почти пустую пачку сигарет.
И тут его накрыло.
Снова.
Как волной.
Желание выпить, заглушить, забыть… Оно было сильнее его. Сильнее разума, сильнее стыда, сильнее… всего.
"Только одну," – подумал он. – "Только… чтобы успокоиться."
Он снова полез в карман, достал заначку – несколько мятых купюр. Хватит на бутылку. На бутылку… и еще немного.
Он вышел из каморки, пошатываясь, побрел к ближайшему ларьку.
Он знал, что поступает неправильно. Знал, что нарушает свое обещание. Знал, что… снова проваливается в пропасть.
Но ничего не мог с собой поделать.
Он купил бутылку водки, вернулся в каморку, сел на стул и… откупорил.
Он пил, не думая ни о чем. Ни об отце, ни о Монсуаре, ни о завещании, ни о… клинике.
Он просто пил. Пил, пока не отключился. Пил, пока… не забыл обо всем на свете.