Флэшмен и краснокожие. Джордж Макдоналд Фрейзер
увидал нечто во сто крат более жуткое.
Не далее как в двадцати шагах, на поросшем травой склоне, обращенном к лощинке, в которой мы развели костер, сидели верхом на своих мустангах три индейца и разглядывали нас. Я не слышал ничего и не имел ни малейшего представления об их приближении – и нате вам, они тут. Мне вдруг стало ясно, что жалкие грязные создания, которых я видел в Вестпорте, или те, шнырявшие вокруг нашего каравана в начале пути, являлись не более чем пародией на индейцев. А вот эти были настоящие, и сердце у меня екнуло. Передний из них был обнажен по пояс, заплетенные в косы волосы спадали до кушака, а вокруг головы было обернуто нечто, напомнившее мне хвост енота. Лицо под оным являло собой кошмар из крючковатого носа и похожего на мышеловку рта, перечеркнутых желтыми полосками. На голой груди тоже были нарисованы знаки, а вся одежда состояла из белой набедренной повязки и доходивших до колен леггинов с бахромой. Поперек седла у него лежало ружье, в руке он держал длинное копье с бунчуком из бизоньей гривы – по крайней мере, я надеялся, что это бизонья грива. Остальные два были не лучше – в волосах перья, одна половина лица – белая, другая – красная, вооружены луками и томагавками и, прям как их вожак, крепкие, подвижные, зловещего вида сукины дети. Но больше всего пугало меня их внезапное появление и молчаливая угроза, читавшаяся во взорах.
Полагаю, мне понадобилась пара секунд, чтобы опомниться. Но едва рука потянулась к револьверу, пальцы Вуттона сомкнулись на моем запястье.
– Не дергайтесь, кэп, – говорит он вполголоса. – Это брюле-сиу. Дружественные… вроде.
Нечего сказать, успокоил; но Вуттон казался невозмутимым. Заметьте, сидя спиной к ним, он знал, что они здесь, и знал, с кем имеет дело. Потом Дядя Дик повернул голову и обратился к ним. После некоторой паузы индейцы спешились и медленно подошли. При близком рассмотрении они показались еще страшнее, однако спокойно уселись, а их вождь поднял руку и буркнул нечто, звучавшее как смертельное оскорбление, но служившее, надо полагать, приветствием. Вуттон ответил, я же сидел, стараясь держать руку поближе к рукояти револьвера и делая вид, что ни при чем, – а это непросто, когда в ярде от тебя примостился на корточках злобный демон, не сводящий с тебя ледяных, как у василиска, глаз на раскрашенном лице, и ты пришел к неутешительному выводу, что имеешь дело с шестью футами мускулистого, пахнущего жиром и дикостью тела с острым, как бритва, топором за поясом.
Вождь с Вуттоном побурчали еще друг на друга, потом Дик представил нас.
– Это вот Пятнистый Хвост, – говорит. – Великий воин.
– Как поживаете? – обращаюсь я к индейцу, и он, к моему изумлению, пожимает мне руку и издает нечто среднее между рычанием и отрыжкой, что я расценил как любезность.
Пока они с Вуттоном болтали, я пригляделся к остальным двоим. Знай я, что красные пятна на перьях говорят об убитых врагах, а зарубки – о числе перерезанных глоток, то беспокоился бы, наверное, даже еще сильнее. Кстати, в косицу Пятнистого Хвоста было вплетено пять