Жизнь с переводом. Илья Райх
Этого не сделал только Ролан, он оставил дневник дома. «Хорошо, принесешь завтра с утра», – спокойно сказала Антонина Робертовна и начала урок.
Весь урок я мучился, что она напишет или поставит мне в дневник. Больше всего я опасался двойки или кола за поведение. Тогда мне конец, родители не простят. Мама всегда повторяла мне, что я сын учительницы и должен быть примером для других. Иногда мне очень хотелось, чтобы я был сыном шахтера или слесаря, но не интеллигентов, которыми меня часто попрекали наши драгоценные учителя. Но худшее случилось – Антонина Робертовна выписала нам большие и красные двойки за поведение.
К сладостям, которые после урока разобрали ребята, я не притронулся. Ролан, наблюдая за столпотворением вокруг ярких обёрток конфет, растолкал толпу и вынес мне оттуда целую горсть конфет и жевательной резинки. Я поблагодарил и сказал ему, чтобы он оставил все себе. На мое удивление Федор был спокоен, он особо не переживал. Мне бы его хладнокровие.
На целую неделю родители лишили меня «карманных финансов». Это стало для меня самым главным лишением. Из этих денег я всегда умудрялся отложить на очередную игрушку. Санкции ударили по мне очень серьезно. Больше мне не выписывали поощрительных баллов, если я вдруг заикался о помощи Федору.
Но зато я приобрел друга. Мать Федора в этом находила и практический смысл – она стала чаще задерживаться на работе, приезжать позже, когда мы, уже усевшись за компьютер, до помутнения резались в игры. Я даже начинал скучать, когда Федор подолгу не посещал школу.
Глава седьмая
В школу вернулась Надежда Васильевна. Она появилась сразу после майских праздников. Мы уже забыли о ней, в ее отсутствие мы даже полюбили математику, стоявшую в расписании в этот день последней, как обычно. Все четыре урока до этого ребята только и обсуждали ее возвращение. «Задница вернулась… жаль, что Федор ее не добил», – сокрушались все без исключения. Но самого Федора в школе не было, он отсутствовал уже целую неделю. Многие считали его везунчиком из-за того, что он не встретится лицом к лицу с Надеждой Васильевной. Но я знал, что Федор лежит в больнице для прохождения очередного курса реабилитации и уже не вернется до конца учебного года.
Прозвенел звонок на последний урок. Все пребывали в напряжении, оно было настолько сильным, что во время перемены никто из класса не вышел в коридор. Все молчали. Даже Ролан сидел тихо и не промолвил ни слова, хотя на его лице я прочитал некую отрешенность. В отличие от него, я весь дрожал. У меня затряслись руки, когда на другом конце коридора послышался до боли знакомый цокот женских каблуков. Все замерли. Она вошла.
– Здравствуйте, – спокойно произнесла Надежда Васильевна.
Мы встали.
– Садитесь, – тихо скомандовала она.
Все ждали – с чего она начнет. Если нет Федора, главного источника ее проблем, то, вероятнее всего, она отыграется на других.
– Ну, что вы без меня проходили?
Она подошла к Равилю Мустаеву, взяла его тетрадь, пролистала ее, отдала