Теория познания. Философия как оправдание абсолютов. В поисках causa finalis. Монография. Виктор Васильевич Ильин
надежно перекрывает глизантинную топь нерационального персонального.
Познание в экзистенции. Было бы предвзятым преувеличением утверждать, что философская антропология – тематическая сфера, нетронутая рефлективной мыслью. Непреходящие всесторонние заслуги Паскаля, Монтеня, Кьеркегора, Фейербаха, Дильтея, Шелера, Плеснера, Гелена опровергают поверхностный некритично негативный взгляд на вещи. Независимо от этого, однако, трудно избавиться от ощущения некоей недоразвитости (сопоставительно с магистральными направлениями поиска в высокой теории – такими, скажем, как онтология, гносеология, социология) антропологии как сегмента философского знания.
Скудный запас идей, концептуальная полутьма моделей свидетельствуют не только об отсутствии мужества, здоровых претензий в среде первопроходцев; об отсутствии выверенной методологии освоения экзистенциальной реальности – тоже. Источник досадных и роковых ошибок здесь, по-нашему, – деиндивидуализация, усугубляемая переносом отработанных для нечеловекоразмерных познавательных контекстов приемов на человекоразмерные. Между тем антропологию нельзя крепить на неантропологии. Самый характер интеллектуального движения в человеконесущей среде взыскует трансформации ее традиционного представления.
Суть дела, не уставал повторять Дильтей, в невозможности прямых внедрений субстанциальных понятий в мир человечески переживаемого. К примеру, в науке «жизнь» – способ существования белковых тел. И это аподиктично, универсально. В экзистенции «жизнь» превращается в далеко не аподиктичную, универсальную «мою жизнь», которая может быть чем угодно, в том числе сплошным прощанием с «предметами и людьми, часто не обращающими никакого внимания на мой горький, безумный, мгновенный привет» (Набоков).
Продолжим развертывание дихотомий, вполне тонизирующих.
Бессмысленное для науки (непорочное зачатие) многосмысленно для ищущей экзистенции – католическая мариология сугубо озабочена продумыванием данного факта. Правда, до известного предела, удерживающего непосредственное чувствование, не требующего вырождения религиозного в теологическое посредством радикального перевода ощущений на язык формальных и формульных – типических, схематических – мыслей. В противном случае (в теологии как науке) – парадокс Фомы, согласно которому верующая бабка знает бога лучше теолога (оттого – реалистичное, хотя эпатирующее признание: «Все, мной написанное, – солома»).
В научном опыте «ценность» выражается ценой, варьируемой в широком диапазоне: объективная стоимость (императив производства – марксизм); субъективная стоимость (императив потребления – маржинализм); меновая стоимость (императив рынка – монетаризм); виртуальная стоимость (императив виртуального производства – виртуализм)81. В экзистенциальном опыте «ценность» выражается мерилами человеческих значимостей – оценками и самооценками. Если с нами общаются сообразно нашим оценкам (самооценкам), мы