Марципан. Антон Локк
он встал. – Сейчас я принесу деньги, а ты их заберёшь. Вдобавок ситуация более чем подходящая.
– Ты их здесь хранишь?
– А что?
– У тебя дверь на щеколду как бы закрывается.
– Это всего лишь тысяч двести. У всех есть столько. У меня вообще больше есть.
– Сколько тысяч? – меня вдавило в диван.
– Двести с чем-то. В долларах больше будет, но я за доллары не продаю. Мне, конечно, они больше нравятся, но евро прикольнее.
– Евро?
– Ну не рубли же.
Дима снова засмеялся и вышел. Он слишком часто и много смеялся. Вообще, по жизни он много смеялся, чему я искренне завидовал, потому что даже улыбка мне давалась с трудом. Несколько лет подряд я замечал, что я лишь раз в год смеюсь до слёз. Всего лишь один раз в год. Это угнетало. Я прекрасно помнил последние три раза, когда мне доводилось смеяться искренне. В последний раз это случилось, когда я читал одну действительно смешную историю в интернете, но смеялся я не над ней, а над тем, как она была написана – очень остроумно.
– Держи, – он поставил мне на колени сумку. – Сумку мне подарили, не думай плохо обо мне.
Это был большой кожаный дорожный саквояж. Я приоткрыл молнию и увидел внутри деньги. Я представлял себе большую гору денег, но на дно сумки были сбросаны бумажки разного номинала, среди них только две пачки были обёрнуты лентой.
– Куда мне их теперь нести?
– Куда хочешь, – Дима стоял, подперев бока руками, и умилялся мне, держащему в руках сумку с кучей денег.
– Может, хотя бы половину?
– Нет.
Я смотрел по очереди на деньги и на Диму и не знал, что сказать.
– Давай пропьём?
– А к Ксюше поедем?
– Хер с ней.
– Вот это уже другой разговор! – Дима захлопал в ладоши. Только дай мне минутку, мне нужно позвонить своему парню в банке: обрадую его тем, что ты согласился.
– Зачем?
– У меня есть классный парень. Я ему приношу деньги, он делает так, чтобы их не украли. Когда я ему рассказал, что держу деньги для тебя, он сразу сделал карту с твоим именем и сказал, что будет ждать, когда ты согласишься. Ему только твой паспорт нужен и эта сумка.
– И ты ему доверяешь?
– Как себе, – Дима ходил по комнате и собирался к выходу. – Он меня уже год делает богаче. Серьёзно. Но я все набегающие проценты перечисляю нищим, сиротам и всем остальным изгоям общества, которые хотят рисовать. Он мне помогает их перечислять в разные кружки, интернаты… Я бы всё отдал, но тогда проценты закончатся.
– Очень смело.
– Нормально. Он все отчёты высылает. Он сам с этого нормально имеет, – он посмотрел на меня с недовольством. – На крайний случай, ты всегда можешь забрать деньги обратно. Но он красавчик.
– Да ты не думай, что я… – он перебил меня.
– Всё нормально, – он пошёл в другую комнату.
Дима был живым воплощением того, как хотел бы жить практически каждый из нас.
Где-то год назад он жил с женщиной. Всего один раз он с кем-то жил и вообще имел какие-то серьёзные