На перекрёстке ностальгий. Избранное. Борис Хайкин
для отступленья перекрыли
В квартире, где газетно-книжный хлам
Удобрен затвердевшим слоем пыли.
Поэт, с надменным миром не в ладах,
Всегда у музы ветреной во власти,
Воистину, недаром, господа,
Тернистый выбрал путь к вершине страсти.
Ему для неприкаянной души
Нужны, как никому, улыбки ваши,
Когда с недосягаемых вершин
Спускается несолоно хлебавши.
Он – вещь в себе, что там ни говори:
Дом на замке, висят на окнах шторы.
И странная табличка на двери —
Опять ушел в себя, вернусь не скоро.
К стихам
Писание мое есть весь я.
Л. Толстой
Люблю поэзию в себе
На подсознаньи, каждой клеткой.
В часы депрессии нередкой
От безысходности в судьбе.
На слово наложить табу
Не посягну в часы безверья,
Пусть замирает кровь артерий
И выступает пот на лбу.
Любовь, что нас лишает сна,
Не патология, а узы, —
Взаимность с женщиной. А с музой —
Любовь с рожденья сращена.
Служа, пред нею не робел,
Хотя, увы, не Казанова.
Взаимностью не избалован,
Люблю поэзию в себе.
Журавли
Я близко так не видел журавлей.
И только здесь, в израильском гнездовье,
Они доступней стали и смелей.
Как будто целой стаей вмерзли в поле.
Я близко так не видел журавлей,
Уверенных, что в крае иудеев,
Где водится охота на людей,
Сидячих, убивать их не посмеют.
Любуюсь, и глазам не верю я.
Наверно журавли слегка устали.
Они стремятся в теплые края,
И здесь у нас задержатся едва ли.
Вот так и люди, скорые на зов,
Отыщут место теплое по карте.
Израиль для одних – Страна отцов.
Другим же – остановка перед стартом.
Я близко так не видел журавлей.
И больше не увижу, может статься.
Обетованной, горестной земле
С гостями нелегко навек прощаться.
Подсолнух
Если впору отчаяться,
Утешает одно —
Облака облачаются
В золотое руно.
И Светило весеннее
Создает, трепеща,
Боди-арт настроения
Мягкой лапкой луча.
Невезеньем отмеченный,
Словно жизни не рад,
Поперечному-встречному —
Не товарищ, не брат.
Станет узкою улица
И пустынно окрест,
Если не повинуются
Стать, осанка и жест.
Но взгляни по-хорошему
На порядок вещей,
На зеркальное крошево
В свете ярких лучей!
На характер свой ветреный
Надевая лассо,
И подсолнухом к светлому
Повернувшись лицом,
Сам