Солнце на краю мира. Антон Шаманаев
боялась ее потерять, не знаю, что бы тогда произошло… Вытащили меня оттуда хедхантеры из Super Armories и SP. Затрезвонили вдруг, как с цепи сорвались. Одни приглашали в Австралию, другие в Италию. Я выбрала Стратос.
Она пьет вино из кружки, не глядя на меня.
– А в России была с тех пор?
– Нет.
Мы молчим. Как-то там сейчас в Твери, в Константиново? Колледж свой я не навещал вообще ни разу. От кого-то слышал, что его планируют то ли перестраивать, то ли расширять. Съездить бы туда, пока не вырубили наш любимый парк со столетним дубом…
– А ты почему пошел в ПАК? – спрашивает Дженнифер.
Я как следует отхлебываю глинтвейна, прежде чем начать.
– У меня отец работал в спецназе полиции и в ПАК… Я его почти не помню, он погиб вскоре после моего рождения. Спецоперация в Леванте, зачищали крупный лагерь террористов. Там много бойцов полегло… Мне мать про него рассказывала. В доме было много его распечатанных фотографий, награды, кое-какое обмундирование. Я в детстве очень интересовался военными, детская мечта была стать агентом и отомстить за отца. Потом это прошло. В молодости увлекся криптографией, что гораздо больше подходило для удачной карьеры, нежели военная служба. Так мне, по крайней мере, казалось. Но окончательным поводом стала Мари: она отправила меня лесом в первый раз, заявив, что ей нужен военный, настоящий Д’Артаньян, а не рохля, ну и далее по списку… Не знаю, был ли я в самом деле рохлей, но меня задело до глубины души. Плюс, у детской мечты открылось второе дыхание. Долго я не думал, волевым решением поступил на службу в ПАК сразу после колледжа.
Дженнифер слушает с большим интересом.
– И Мари тебя дождалась?
– Нет, вряд ли она меня ждала… Но когда я вернулся, загорелый, здоровенный, с деньгами – она тут же бросила своего тогдашнего ухажера, и все между нами было решено.
Дженнифер выпрямилась и глядит восхищенно.
– Ну вообще! Вот это история! – хлопает она меня по коленке. – Хоть на плакат в приемке ПАК вешай!
– Почему? – я невольно конфужусь. – У нас полно ребят было, которые после службы возвращались к своим пассиям, будучи ими отвергнуты. Не у всех, конечно, во второй раз складывалось, но мне повезло.
– Еще ведь момент, что ты бросил работу ученого… Поэтому ты потом ушел в Gateway?
– Да нет… То есть в какой-то мере да… Наука меня всегда интересовала, я поэтому стал в ПАК аналитиком. Не наука, конечно, но, в общем, труд интеллектуальный… Детские мечты давно развеялись. Когда я уходил в Gateway, тому были абсолютно прозаические причины. Злободневные. В Штабе тогда ввели балльную систему и урезали зарплату аналитикам. Я и без того утратил интерес, а тут и часть дохода потерял… А Деев с полгода как свалил в Gateway и рассказывал по вечерам воодушевляющие истории, как им там свободно и интересно живется. Это было спонтанное решение из серии «А почему бы и нет?». Лишь постфактум я его аргументировал давним своим интересом к физике. Дескать, возродил первое направление карьеры, когда второе зашло в тупик.
– Ох