Глухомань. Борис Васильев
а не баранам?
– Может, потому, что – бараны? Нехорошо, конечно, так о народе думать, но почему не понимают, что это – для их же пользы?
– И много пользы принесла советская власть твоей Грузии?
– Дружбу принесла! – вдруг раскрасневшись, выкрикнул Вахтанг. – Всем принесла, всем народам. Машины выпускаем, чай собираем, урожай снимаем, гостей принимаем, декады грузинского искусства в Москве празднуем! Зачем так говоришь: что принесла, что принесла… Нехорошо так говорить.
– Моему народу она тоже декаду выделила, – сказал Ким. – Крымским татарам выделила, чеченцам, калмыкам, немцам Поволжья, туркам-месхетинцам – сам можешь список продолжить, Вахтанг. Длинный он очень, всех, кого декадами осчастливили, и не упомнишь.
– А зачем врагам помогали?
– Каким врагам?
– Фашистам! Все же в газетах тогда объяснили!
– Те газеты ты запомнил, – усмехнулся Ким. – А то, что Хрущев на двадцатом съезде признал, запомнить уже не смог. Не тем твоя голова была забита, места для правды в ней не осталось.
– Не потому! Не потому! – горячился Вахтанг. – Опять неправильно говоришь. Хрущев народ наш поссорить хотел, единства его лишить, за это партия его и сняла с поста генерального секретаря. Перед лицом беспощадного врага…
– Врагов все ищешь, – вздохнул Альберт. – Вот и завалилась твоя неваляшка в твоей душе. Значит, дерьмо там, а не золото. Было бы золото – не завалилась бы. Устояла.
– Зачем говоришь, что дерьмо в моей душе? Зачем так нехорошо говоришь? Я – за дружбу. За великую дружбу между всеми народами…
– Брэк!.. – сказал я. Замолчали. Но пыхтели оба несогласно, и мне пришлось сбегать за эликсиром русского миролюбия. Сбегал. Выпили, я завел какой-то вполне нейтральный разговор, и внешне все вошло в колею. Но Альберт был хмур и озабочен, а у Вахтанга глаза подернулись грустью.
3
С утра следующего дня пошли сплошные дожди. Будто где-то прорвало. Дожди были теплыми, грибными, но почва подмокла, и тяжелые трактора срывали ее со всех возвышенностей. Ким вынужден был прекратить работы и как-то утром прикатил ко мне на казенной «ниве», поскольку своей машины у него не было.
– Вчера борова пришлось заколоть. Внепланово. Зови Вахтанга, поехали шашлык жарить.
Однако Вахтанга мне уговорить не удалось: он хмуро сослался на служебную занятость. Так ли то было в самом деле или не так, я не знаю. Ким посокрушался, и в результате мы отправились к нему на усадьбу вдвоем. К тому времени ему, как директору, выделили для жилья отдельный дом с участком, где он и приладился иногда что-либо жарить на свежем воздухе, даже если моросит дождь. Он любил костер, называл его живым огнем и утверждал, что все, изжаренное на нем, несравненно вкуснее любой еды, приготовленной в печке или на плите.
– Живой огонь. Древняя память о древнем вкусе.
Он в ту неделю оказался один: Лидия Филипповна увезла в пушкинские места очередную детскую экскурсию. Она делала это два, а то и три раза в год, загружая в арендованный