Холодное время. Фред Варгас
из лап.
– Это приказ, – проворчал Бурлен. – Если не подчинитесь, вас обвинят в умышленном неоказании помощи.
– Я никому, кроме своего патрона, не подчиняюсь. – Он по-прежнему стоял, нагло скрестив руки. – А патрон-то умер.
– Свистните Дионису, или я заберу вас в участок.
Вид у Бурлена сейчас был не менее устрашающий, чем у этого зверюги с конезавода. Они оба выпустили когти и скорчили страшные рожи, словно старые коты перед схваткой.
– Свистите сами.
– Я вам напоминаю, что Амадей умчался без шлема и седла.
– Без седла? – перепросил Пеллетье, расцепляя руки. – На Дионисе? Мальчишка совсем охренел!
– Вот видите, вы очень даже можете пожаловаться на зрение. Верните его, черт возьми.
Управляющий направился большими грузными шагами к опушке леса и в несколько приемов посвистел Дионису. Кто б мог подумать, что из уст такого жлоба раздадутся столь замысловатые и мелодичные трели.
– Вот тебе и на, – просто сказал Адамберг.
Через несколько минут молодой человек со светлыми вьющимися волосами понуро подошел к ним, ведя за собой кобылу. Причудливый свист Пеллетье все еще раздавался в лесу.
– Это Виктор? Секретарь? – спросил Данглар у Селесты.
– Да. Боже мой, он не нашел его.
Если не считать роскошной шевелюры, молодой человек лет тридцати пяти красотой не отличался. Хмурое лицо меланхолика, крупные губы и нос, низкий лоб, нависавший над маленькими, тесно поставленными глазами, и в довершение всего довольно короткая шея. Не сводя глаз с Селесты, он машинально пожал руки полицейским.
– Прости, Селеста, – сказал он. – Амадей не сильно меня опередил, я слышал стук копыт, но он по дурости умчался в заросли Сомбревера. Там, где в бурю все повалилось. Геката споткнулась о ветку и теперь хромает. Мне попадет от Пеллетье.
Вдалеке послышался стук копыт, и они обернулись в сторону леса. Оттуда появился Дионис, правда без всадника.
– Матерь божья, – воскликнула Селеста, поднеся руку ко рту. – Он его сбросил!
Пеллетье успокаивающе махнул ей издалека. Амадей шел следом за ним, опустив руки, словно своенравный подросток после неудачного побега из дому.
– Все-таки он молодец, наш Пеллетье, – выдохнула Селеста. – Может вернуть любую лошадь, а видели бы вы, как он их дрессирует. Как говаривал патрон, – она перекрестилась, – “у Пеллетье такой характер, что я бы уже давно его выгнал. Но он ценный кадр. Нет худа без добра. Во всех нас, Селеста, есть и худо, и добро”. Это его слова.
Амадей равнодушно позволил Селесте обнять себя. Затем повернулся к полицейским, окинув их безучастным взглядом. Он как раз был довольно красив – прямой нос, четко очерченные губы, длиннющие ресницы, черные кудри. На лбу у него выступили капли пота, щеки разрумянились от быстрой скачки. Романтичная утонченность, женский шарм, легкая небритость.
– Виноват, Пеллетье, – сказал Виктор управляющему, который встревоженно ощупывал ногу Гекаты. – Я попытался его догнать.
– Не вышло, мальчик мой.
– Потому