Крепость сомнения. Антон Уткин
Алин промах. – На берегу-то жарко, а судно двигается, вот и ветер. Погодите, – перебил Тимофей сам себя и даже потер руки от удовольствия. – Я, кажется, вспомнил. Вы – девушка из университета.
Аля смерила его изучающим взглядом, и какое-то новое выражение появилось у нее в глазах. Заметил это и он и улыбнулся так искренне, если не сказать по-детски, что и Алины губы тронула едва заметная гримаса.
– А когда вы там учились? – спросила она.
Тимофей назвал факультет и годы и по лицу ее понял, что попал.
– Тогда мы найдем общий язык! – воскликнул он безапелляционным тоном и, казалось, потерял к своим новоприобретенным знакомым всякий интерес. Ни на Алю, ни на девочку он больше не смотрел, а, перейдя на нос, смотрел на краюху берега, приближающегося и вырастающего с каждой минутой.
– Такую красоту им отдали, – с досадой произнес турист в светлой псевдокитайской псевдопартийной блузе. – Своими руками. – Здесь он скептически оглядел свои руки, будто именно этими самыми руками он резал Перекоп.
– Кому? – спросил Тимофей.
Турист повернулся и уставился на него, словно до этой секунды не замечал его присутствия.
– Татарам, кому же еще, – ответил он гневно. – Но этим тоже достанется. – Он неопределенно мотнул головой в сторону берега. – Скоро и здесь полыхнет. Достанется им на орехи. – И его лицо приняло на мгновение парадное выражение. Казалось, он предвкушал скорое торжество некой могущественной партии, к которой принадлежал и имя которой – предвидение.
После того как куртка Тимофея спасла Аннушку от холода, между ними образовалось некое корпоративное дружелюбие, или, по крайней мере, доверие. Вечером в ресторанчике, устроенном над самой водой на гигантском обломке скалы, пили разливной «Славутич», каховский коньяк «Таврия», ели жареную осетрину, а Аннушку пичкали фруктовым салатом и сбитыми сливками. За полтора часа, проведенных за столиком, отыскалось несколько общих знакомых, хорошо известных преподавателей и парочка узко-групповых знаменитостей.
Догоравший закат заставлял время от времени умолкать и обращать глаза к горизонту, где густое розовое солнце уже обмакнуло в море свой нижний край, зайдя за лоскуты облаков в лиловых подпалинах, исполосовавших половину неба. В домиках, забравшихся по склону под самый козырек скал, жаркими угольями вспыхивали и погасали стекла обращенных к морю окон.
В воде лежали накрошенные камни, огромные, в человеческий рост, словно разбросанные исполинскими руками тех существ, которые обитали этот берег еще до людей, в незапамятные времена.
– Значит, мы встречались все время на сачке, – никак не хотел успокоиться Тимофей. Эта встреча действовала на его воображение. – Там же все курили и прогуливали.
– О, я уже давно не курю, – заметила Аля и погладила дочку по головке. – Это солнышко мое отучило меня, правда?
Аннушка, заметив, что опять оказалась в центре внимания, заболтала ножками и прикрыла свое смущение хитренькой улыбкой.
– Странно,