Всадники ниоткуда. Рай без памяти. Серебряный вариант (сборник). Александр Иванович Абрамов
и узким брюкам – таких брюк никто из немецких солдат не носил. Я приложил ухо к груди его – она ритмично подымалась: Мартин дышал. «Дон!» – позвал я. Он вздрогнул и прошептал: «Кто?» – «Ты жив, дружище?» – «Юри?» – «Я. Можешь приподняться?» Он кивнул. Я помог ему сесть на обочину и сел рядом. Он тяжело дышал и, видимо, еще не привык к темноте: глаза моргали. Так мы просидели молча минуты две-три, пока он не спросил:
– Где мы? Я что-то ничего не различаю. Может, ослеп?
– Посмотри на небо. Звезды видишь?
– Вижу.
– Кости целы?
– Как будто. А что случилось?
– Должно быть, бросили бомбу в машину. Где Зернов?
– Не знаю.
Я встал и снова обошел остатки разбитой машины, пристально вглядываясь в трупы конвоиров. Зернова не было.
– Плохо, – сказал я, вернувшись. – Никаких следов.
– Ты кого-то разглядывал.
– Трупы охранников. У одного голову оторвало, у другого – ноги.
– Мы в кузове были – и живы. Значит, и он жив. Ушел, должно быть.
– Без нас? Чушь.
– Может быть, вернулся?
– Куда?
– В настоящую жизнь. С этой ведьмовской свадьбы. Вдруг ему повезло? А вдруг и нам повезет?
Я тихо свистнул.
– Выберемся, – сказал Мартин, – поверь моему слову: выберемся.
– Тише! Слышишь?
Массивная дверь за нами протяжно скрипнула и открылась. Вырвавшийся сноп света тотчас же срезала тяжелая дверная портьера. Стало опять темно, но в погасшей вспышке мне показалась фигура женщины в вечернем платье. Сейчас виднелась лишь ее неясная тень. Из-за портьеры за дверью откуда-то издалека глухо доносилась музыка: играли популярный немецкий вальс.
Женщина, все еще неразличимая в темноте, сошла по ступенькам подъезда. Теперь ее отделяла от нас только ширина узкого тротуара. Мы продолжали сидеть.
– Что с вами? – спросила она. – Что-нибудь случилось?
– Ничего особенного, – ответил я, – только разорвало нашу машину.
– Вашу? – удивилась она.
– Ту, в которой мы ехали, или нас везли, если быть точным.
– Кто ехал с вами?
– Кто мог ехать, по-вашему? – Меня уже раздражал этот допрос. – Конвоиры, разумеется.
– Только?
– Хотите собрать их по частям?
– Не сердитесь. Должен был ехать начальник гестапо.
– Кто? Ланге? – удивился я. – Он остался в гостинице.
– Так и должно было случиться, – сказала она задумчиво. – Так и тогда было. Только они подорвали пустую машину. А вы откуда? Неужели и вас придумал Этьен?
– Нас никто не придумал, мадам, – оборвал я ее. – Мы здесь случайно и не по своей воле. Вы меня извините, я плохо говорю по-французски. Трудно объясниться. Может быть, вы знаете английский?
– Английский? – удивилась она. – Но каким образом…
– Этого я не смогу объяснить вам даже по-английски. К тому же я не англичанин.
– Алло,