Флердоранж – аромат траура. Татьяна Степанова
пожал плечами. Но Катя заметила, что он снова нахмурился, словно она спросила о чем-то запретном.
– Не боитесь, что машину-вещдок по винтику растащат, пока следователь в отдел ее перегонит? – задала она новый вопрос чуть погодя.
– У меня не растащат, – коротко бросил Трубников. И Катя по его голосу поняла, что он уязвлен до глубины души. Она смеет сомневаться, что он не принял все меры к сохранности изъятых с места происшествия улик!
Автомобиль ждал их в гараже опорного пункта милиции – железном пенале, выкрашенном в ядовито-зеленый цвет. Однако, чтобы добраться до опорного пункта, пришлось снова петлять по проселку, преодолевать крутые подъемы и спуски и в конце концов очутиться у той же автозаправки, где Катя и встретилась с участковым. Оказалось, что опорный пункт был от автозаправки в двух шагах: маленькое одноэтажное строение, втиснутое между придорожным магазином автозапчастей и ремонтной мастерской.
В опорный пункт Катя заходить не стала: Трубников сразу же провел ее в гараж и там в таинственном полумраке, пропитанном запахами бензина и резины, она увидела двухместный «Судзуки», принадлежавший Артему Хвощеву. Машина была сильно забрызгана грязью и еще чем-то…
Через выбитое лобовое стекло Катя заглянула в салон: на серых чехлах сидений – бурые потеки, пол сплошь усыпан осколками стекла. Капот был искорежен, фары разбиты, бампер оторван.
– Когда мы машину на месте со следователем осматривали, – сказал Трубников, – в багажнике три сумки были, большие, спортивные. Они ж за границу ехали отдыхать – в основном летняя одежда, тряпки. На полу была дамская сумка белого цвета. Там все их документы – загранпаспорта, авиабилеты, ваучеры на отель, две кредитные карты, телефон ну и косметика разная. Все вещи следователь к делу приобщил. Вот здесь впереди мужская визитка валялась. Тоже следователь изъял к делу.
– А ключи от машины где были? – спросила Катя.
– Торчали в замке зажигания, мотор был выключен. – Трубников открыл дверь со стороны водителя. – Вот эта дверь и та тоже распахнуты настежь были, а сиденья опущены. Мы их подняли, когда пол осматривали. А было все в таком вот положении. – Он опустил сиденья.
– Удобно, – Катя дотронулась до серого чехла.
– Кровать, да и только. – Трубников покосился на нее, хмыкнул. – Прямо ложе супружеское, м-да…Мы тут еще кое-что нашли.
– Что? – Катя нагнулась, заглядывая под машину.
– Часть женского туалета.
– Какую именно?
– Трусы белые кружевные. Разорванные.
– Где они были? В салоне или вне машины?
– Это с какой стороны посмотреть. Повешены были вот сюда как флаг. – Трубников взялся за боковое зеркало с правой стороны.
– Когда Полину Чибисову нашли без сознания, какая на ней была одежда? – еще раз уточнила Катя.
– Платье подвенечное – разорванное, грязью запачканное, окровавленное. «Молния» сзади распущена.
– Что, тоже разорвана?
– Нет,