Секс_Право_Государство. Вопросы истории и современного правового регулирования сексуального поведения. Марина Петровна Стетюха
он в порывах бури, как дикий охотник за убегающей жертвой, схватывал ее и заключал в свои пламенные объятия. Туча олицетворялась существом женским, прекрасною полногрудою нимфою, питающею своими материнскими сосцами (= молоком дождя) весь дольний мир; сжимая ее в своих объятиях, бог-громовник соединялся с нею молнией, как мужским детородным членом, и проливал на землю оплодотворяющее семя дождя»165.
Молния принималась за фаллос громовержца, который в мифических сказаниях является «великим оплодотворителем, богом, наделенным неиссякаемою силою любострастия, постоянно ищущим чувственных наслаждений, покровителем любви и брачных союзов»166. Бог-оплодотворитель, представитель благодатной весны у некоторых славян назывался Ярило, у других – Яровита167.
П. С. Ефименко, исследовав значение корня «яр» пришел к выводу, что слово «Ярило» означало «быстро распространяющийся или утренний солнечный свет, возбуждающий растительную силу в травах и деревьях и плоскую любовь в людях и животных, потом – юношескую свежесть, силу и храбрость в человеке. Отсюда следует, что Ярило, как божество, должен быть богом восходящего или весеннего солнца, богом похоти и любви, богом произрастителем и покровителем животных, производителем растений, богом силы и храбрости»168.
В свете сказанного, очевидно, что в языческой Руси любовным связям придавалось священное значение. Обрядовая обстановка празднования бога Ярилы в разных местностях сопровождалась опьянением вином, «бешеными плясками», сладострастными жестами и бесстыдными песнями, что напоминало «древние вакханалии». Из древнейшего воззрения на грозу как на брачный союз возникло множество гаданий, поверий и свадебных обрядов, связывающих предвестия о браках и идеи семейного счастья, чадородия с различными символическими представлениями грома, молнии и дождя169.
Выбор брачного партнера обычно происходил в процессе оргиастических обрядов и праздников, которые устраивались для празднества в честь богов полового наслаждения, любви и веселья. Здесь допускались и даже предполагались свободные половые отношения. Отмечается, что матери отправляли своих дочерей «поневеститься», а в случае, если девушку никто «не выбирал» на такой вечеринке, высказывались «горькие упреки»170. Свадьба завершалась буйным весельем дружек, шаферов и всех гостей, сопровождаемым пением, хороводами и музыкой. В самом значении свадьбы издревле заключался сексуальный характер с оттенком фаллического культа, нередко переходившего в эротическую оргию171.
В дохристианской Руси (как и в иных традиционных языческих обществах) сексуальность и сексуальные взаимоотношения считались проявлением священного начала, исключавшего аскетическое и пуританское отношение к сексу. Иными словами, древнеславянское язычество не отличалось ни особым целомудрием, ни особой вольностью
Там же. С. 51.
Там же. С. 52—53, 57.