«Гамлет»: Литературный детектив. На основе нового, правильного перевода. Кирилл Шатилов

«Гамлет»: Литературный детектив. На основе нового, правильного перевода - Кирилл Шатилов


Скачать книгу
господин, я дам им всё, чего они заслуживают.

      ГАМЛЕТ

      Заноза божья! Человек, дайте им больше! Воздайте по заслугам всякому, и кто тогда избегнет плети? Дайте им по своей собственной чести и совести: чем меньше они заслуживают, тем добродетельней ваша щедрость. Введите их.

      ПОЛОНИЙ

      Идёмте, господа.

      ГАМЛЕТ

      Друзья, последуйте за ним: нас завтра ждёт один спектакль.

      (ПОЛОНИЙ и все актёры, кроме ПЕРВОГО, уходят)

      Ты меня слышишь, старый друг? Сумеете сыграть «Убийство Гонзаго»?

      ПЕРВЫЙ АКТЁР

      Да, господин.193

      ГАМЛЕТ

      Посмотрим завтра вечером. Если понадобится, вы ведь сможете выучить речь длиной в дюжину или шестнадцать строк, которую я бы вставил в неё194?

      ПЕРВЫЙ АКТЁР

      Да, господин.

      ГАМЛЕТ

      Отлично! Ступай за этим господином и постарайся его не высмеивать.

      (Первый Актёр уходит)

      Мои добрые друзья, я вас до вечера покину. Добро пожаловать в Хельсингёр.

      РОЗЕНКРАНЦ

      Удачи.

      ГАМЛЕТ

      Вот-вот, и вам того же…

      (РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНСТЕРН уходят)

      Всё, один.

      Какой же я мужлан, подлец, мошенник!

      Ведь разве не ужасно, что актёр

      Из выдумки, из страстного мечтанья

      Сумел заставить душу верить так,

      Что спал с лица одним её усильем,

      Слеза в глазах, безумье на лице,

      Прерывист голос, каждый жест подходит

      Безплотным формам? И ради чего!

      Гекубы ради!

      Кто он Гекубе, кто ему Гекуба,

      Что он рыдал по ней? Что б сделал он,

      Имея повод и слова для страсти,

      Как у меня? Всё утопил в слезах

      И слух пронзил невыносимой речью,

      Виновных свёл с ума, встряхнул невинных,

      Смутил невежд и истинно сразил

      И слух, и зренье всех. При этом я,

      Занудный, мутный, слабый жулик, чахну,

      Брожу впотьмах, не в силах лечь на курс

      И всё молчу. Нет слов за короля,

      Чья собственность и дорогая жизнь

      Пошли к чертям. Так, может, я лишь трус?

      Кто скажет «Злыдень!», размозжит башку,

      Клок бороды моей в лицо мне сдует,

      Оттянет нос, а титул «лжец» засунет

      До лёгких, в горло? Кто мне даст отпор?

      Клянусь, приму. Иного не дано.

      Но в голубиной печени нет желчи,

      Чтоб сделать горьким гнёт, иначе я

      Давно скормил бы живоглотам местным

      Все потроха. Кровавый, гадкий изверг!

      Жестокий, вероломный и развратный!

      О, месть!

      Какой же я осёл! Какая храбрость,

      Что я, дитя убитого отца,

      Кого зовут к отмщенью небо с адом,

      Как шлюха, должен сердце раскрывать

      Словами и одной площадной бранью.

      Кухарка! Фу! Покашеварь мозгами!195

      Я тут слышал,

      Как грешников, сидевших


Скачать книгу

<p>193</p>

Показательно, что и до, и здесь, и ниже Актёр говорит красиво только по писанному. Сам же он ограничивается односложными репликами.

<p>194</p>

Известно, что накануне восстания против Елизаветы и Сесила Роберт Деверо, 2-й эрл Эссекский, отправился в театр «Глобус» и заказал специальную постановку «Ричарда II», включавшую сцену осады. Актёры отказывались, но, в конце концов, согласились, когда им заплатили «на 40 шиллингов больше обычного».

<p>195</p>

А теперь на секунду представьте судьбу человека, который пишет эти строки. Его отца убили из-за недвижимости; его мать умерла странным образом; всё его наследство, включая часовню и замок, было растащено Дадли и Сесилом; его заставили жениться на нелюбимой девушке, чтобы спасти свою жизнь; его тесть обрюхатил собственную дочь, чтобы помешать Эдварду де Виру получить решение об аннулировании брака для женитьбы на королеве; хотя Елизавета дала слово выйти за него, она не сдержала обещанья; он был очень серьёзно ранен, чуть не умер в поединке на рапирах и остался хромым на всю жизнь; ближайшие родственники обвинили его в атеизме, что тоже грозило казнью; он провёл два с половиной месяца в лондонском Тауэре, каждый день ожидая, что ему отрубят голову; после смерти жены Сесил отобрал у него детей, и ему было запрещено воспитывать их; поскольку правительство зачислило его в атеисты, все его книги сжигались, а могила не могла быть подписана: в те времена могилы еретиков подвергались вандализму, кости дробились и сжигались в огне (что вообще-то не так уж и плохо).