Тетради 2015 года. Александр Петрушкин
своих
светится куст [как вода] изнутри
и затихает несбывшийся ангел
прежде чем в горле печей догорит
этот упругий [не твой] какбысон
длится как ласточка то есть полёт
после её окончания – рот
у велимира растёт в будке кварца
можешь его не опасаться
это в пейзажи сии бутерброд
«Мир [похожий на войну]…»
Мир [похожий на войну]
гложет пальчик, как печенье
и [во всё нипочему]
он растёт стихотвореньем.
Милый, скромный мальчик мой,
что лежит на потном блюде —
изо всех своих стрекоз
он глядит, как эти люди
[по весне набросив лик
гумилёвского жирафа]
вынимают из войны
то, что ей отдать не жалко.
И невинные её
собираются осколки
в небо с черною рекой,
в лёд что дышит в её топке,
в рыб, похожих на пшено,
в теплой женщины затылок
в жар, что капает смолой
где оса, как медь, застыла
в свой чужой Еманжелинск
как мужик ещё помятый —
по дороге идёт свист:
идиотом и не пятым
мир, похожий на войну
в саранче чужой бумаги
принимает на губу
красной жидкости из фляги
и – пьянея не от слёз —
кровоточит будто вишня
изнутри родных берёз
так, что мальчику не видно.
Laus Stultitiae
И запаяв, как вдохновенье,
свою осмысленную жуть —
март опадает с диафрагмой
туда, где вовсе не заснуть,
не отвертеться, и по фене
не оглупеть, как Бог велит,
и, что понятно, перемену
как ящерку не уловить.
Свою желтеющую кожу
мы наблюдаем будто в нас
собрал немыслимый гербарий
весны – пустой пока – овал,
перебирает будто пальцем
он этот мертвенный альбом —
и говорит за жесть звенящим,
как лёд на ветках, языком.
И мы звеним ему ответно,
и, распадаясь в воробьёв,
пьём никотин и курим девок
холодным [с горло] словарём.
«Негры-голуби в трубу…»
Негры-голуби в трубу
завернут слепой свой блик —
и смолой через губу
проливают свет, как снайпер,
умножая нервный тик,
и гуляет ржавый пальчик
бога в их больной груди.
Как остаток от щекотки
спит их тёмный механизм,
и скрипят в них шестерёнки,
и гудят в них провода,
и – втыкая в них иголки —
рвётся небо их сюда.
«катая шарики погоды…»
катая шарики погоды
среди готической породы
небесный пёс дрожит как шкура
под ним стоит моя фигура
и вопросительней