Охота на Гитлера. Дмитрий Юрьевич Власенко
долететь, да и пушку перезаряжать надо, а это долго, хлопотно. То ли дело бомбы: загрузил их в самолет, открыл потом люк над городом и шмяк-шмяк-шмяк – полгорода нет. Эффективно? Эффективно! Но это если зениток мало. Если много зениток – тут совсем другой разговор идет. И вот полковнику нужно все это учесть и при совещании в штабе нужно будет составить функции эффективности, нарисовать графики за последний отчетный период, провести оценки необходимого инвентаря. И какой-нибудь молодой майор из блатных скажет на совещании с умным видом: "Мне кажется, что расход техники и живой силы все еще слишком велик". Ай, какая гадость! Чиновники в погонах!"
Свободных скамеек на станции не было, и Шнайдер спустился к рельсам метро. Сидеть на железном рельсе было холодно, но он аккуратно подложил под зад газету с фотографией фюрера. Так было гораздо удобнее, да и определенный символизм тоже грел Шнайдера.
Он закрыл глаза и расслабился.
"Красивая девушка, – подумал он вдруг о Кэт. – Ужасно молодая и ужасно красивая".
Шнайдер открыл глаза и посмотрел на часы: было уже почти восемь вечера, а вставать завтра надо рано, в пять.
– Надо было хоть книжку какую-нибудь взять, – вздохнул он, – а то даже почитать нечего.
Шнайдер метро не любил и боялся. Вернее, не боялся, а опасался. Он часто думал о том, что инженеры могли ошибиться в расчетах или строители могли сэкономить на балках, и вся эта хлипкая конструкция рухнет на него, завалив железом и бетоном. Было бы безумно глупо для разведчика погибнуть такой смертью. Это все равно что для автогонщика подавиться сливовой косточкой из компота. Впрочем, может, оно было бы даже и к лучшему, такая смерть, подумал Шнайдер и быстро заснул чутким сном шпиона.
Через час он проснулся и пошел к выходу. Воздушная тревога закончилась, берлинцы быстро расходились по домам. В квартире Шнайдера горел свет: за столом в гостиной вязала фрау Бауэр. Сегодня на ней было какое-то особенно серое платье, скучное, как сводка погоды.
– Вы приехали? – спросила она.
И снова Шнайдер почувствовал, что как хорошо, что он зашел, что надо было давно зайти, зачем он только поперся на эту прогулку. Вот тут живой добрый человек, женщина, которая его ждала и надеялась, что с ним ничего не случится.
– Да, – сказал Шнайдер, поцеловав вдову в щеку. – Слава богу, доехал.
– Хотите есть? – спросила фрау Бауэр. – Я сготовила уже давно, возможно, еда уже остыла.
– Спасибо, – сказал Шнайдер. – Устал я с дороги, честно сказать, путь был неблизкий, но вроде бы все прошло хорошо. О деталях умолчим.
– Я понимаю, – кивнула фрау Бауэр. – Мойте, пожалуйста, руки.
– А что у вас? – спросил Шнайдер.
– Пока вас не было, булочник предложил мне булочки со скидкой. Я не согласилась.
Фрау Бауэр сделала паузу, но Шнайдер ничего не сказал, он тщательно мыл руки.
– Ведь не известно, что он потом еще вздумает потребовать за свою любезность, – добавила фрау Бауэр.
– Действительно,