Лицо в темноте. Нора Робертс
потому как Мардж вставила в уши свои затычки.
– Прошу прощения за то, что разбудил вас, но у нас очередное чрезвычайное происшествие. Вы знаете Макэвоя, Брайана Макэвоя, певца?
– Макэвой? – Он с силой провел ладонью по лицу, пытаясь прогнать сон.
– «Разрушение». Рок-группа, – подсказали на том конце провода.
– А-а, да, вспомнил. – Сам он рок не слишком-то и жаловал – разве что в исполнении Пресли или братьев Эверли. – Что случилось? Кто-то из детишек слишком громко включил музыку и поджарил им мозги?
– Кто-то убил его маленького сына. Похоже на неудавшееся похищение.
– Вот дерьмо! – Уже проснувшись, Лу включил свет. – Дай мне адрес.
Зажженный свет разбудил Мардж. Приподняв голову, она увидела, что Лу голый сидит на краю кровати и что-то записывает в блокнот. Она безропотно встала, сунула руки в рукава своего байкового халата и отправилась вниз готовить ему кофе.
Брайана Лу разыскал в больнице. Пожалуй, он бы затруднился сказать, чего именно ожидал. Несколько раз он мельком видел этого Макэвоя, его снимки в газетах или трансляцию по телевизору, когда тот выступал против войны, – но не более. Его еще называли сторонником мира, вспоминал Лу. Собственно, он был не слишком высокого мнения о тех, кто имел привычку до потери сознания накачиваться наркотиками или алкоголем, отращивал волосы до задницы и раздавал цветы на всех углах. Впрочем, о войне он тоже старался особо не думать: в Корее он потерял брата, а три месяца назад сын его сестры отправился во Вьетнам.
Но сейчас Лу занимали отнюдь не политические взгляды Макэвоя или его прическа. Глядя на Брайана, ссутулившегося на стуле с обивкой в цветочек, он приостановился. «А в жизни он выглядит моложе», – отметил Лу. Пожалуй, склонен к худобе и неожиданно красив для мужчины. На лице у Брайана застыло то ошеломленное, отсутствующее выражение, которое обычно приходит вместе с шоком. В комнате находились еще несколько человек, над пепельницами клубами вился дым.
Брайан механическим жестом взял сигарету, поднес к губам, затянулся, вновь положил ее и выдохнул дым.
– Мистер Макэвой?
Повторив операцию с сигаретой, Брайан поднял голову. Он увидел перед собой высокого поджарого мужчину, темные волосы которого были тщательно зачесаны назад, открывая вытянутое сонное лицо. На нем был серый костюм, галстук в тон и накрахмаленная белая рубашка. Черные туфли начищены до блеска, ногти аккуратно подстрижены, на подбородке – крошечная царапина: порезался, когда брился.
«Странно, на какие вещи обращаешь вдруг внимание», – подумал Брайан, вновь затягиваясь сигаретой.
– Да.
– Я лейтенант Кессельринг. – Лу достал свою бляху, но Брайан продолжал смотреть ему в лицо, а не на удостоверение личности. – Мне нужно задать вам несколько вопросов.
– Это не может подождать, лейтенант? – Пит Пейдж внимательно изучил удостоверение. – Мистер Макэвой пребывает сейчас не в том состоянии, чтобы отвечать на них.
– Нам всем будет легче,