Ведьмы. Запретная магия. Луиза Морган
обернулась на эти слова. Чашка выскользнула у нее из рук и с шумом разбилась о каменный пол.
Ее сестра-близнец тут же оказалась рядом.
– Ты в порядке? – спросила она шепотом. – В чем дело?
Флеретт только покачала головой. Она была бледная как полотно, руки ее дрожали. Флоранс обхватила сестру за плечи, чтобы отвести из кухни в спальню.
Луизетт, ворча, принесла метлу, чтобы убрать осколки. Анн-Мари сказала:
– Поль, ты расстроил Флеретт.
Нанетт, покачивая, прижала к себе маленькую Урсулу.
– Нет, Анн-Мари, не Поль огорчил Флеретт, а я. – Она опустила взгляд на малышку, на ее сладко причмокивающие розовые губки, на ресницы, напоминающие крылья черного дрозда, на нежных щечках. – Я ошиблась, и Флеретт знает об этом. Зло никогда не исчезнет. – Осторожно, чтобы не потревожить ребенка, она откинула голову на высокий подголовник кресла. – Мы всегда будем с ним сталкиваться. Даже мое бедное дитя не сможет избежать этого. – Она закрыла глаза и устало вздохнула. – Покуда продолжается род Оршьер, страдания, боюсь, не прекратятся.
Семья опекала Нанетт еще несколько дней. Даже Клод обращался с ней ласково. Когда маленькой Урсуле исполнилось пять дней, он подарил Нанетт колыбель, которую соорудил втайне, работая за коровником пилой и молотком. Он отполировал ее так, чтобы ни одна щепка не поцарапала младенца, и натер петли воском, чтобы они мягко качались, убаюкивая малышку. Нанетт поблагодарила его и похвалила перед Луизетт, вызвав редкую улыбку на лице старшей сестры.
Изабель временно занялась козами, поэтому, когда отец Мэддок из Марасиона приехал на Орчард-фарм, Нанетт с ребенком была в фермерском доме одна.
Сквозь завывания ветра с моря она услышала стук копыт по дороге, а затем более мягкие звуки поступи по земле. Нанетт только уложила Урсулу в колыбель. Она подошла к окну в кухне, подняла занавеску и увидела священника, который привязывал бурого мерина к ограде и стряхивал пыль со своей рясы.
Его одеяние было так схоже с одеждами погибшего священника, что ее сердце екнуло при мысли, что охотник на ведьм восстал из мертвых. Когда отец Мэддок входил в ворота, она почти настроилась увидеть упыря с разбитым черепом и выступающими окровавленными костями. Он подошел к входной двери фермерского домика, которой никогда не пользовались, и постучал в нее кнутом.
Нанетт колебалась и собиралась проигнорировать стук, но затем решила, что правильнее будет вести себя нормально, как, например, Миган. Идя к двери по коридору, она вытерла руки о передник и поправила волосы. Дверь заскрипела на ржавых петлях, сопротивляясь попыткам Нанетт открыть ее. С третьего раза ей это удалось, хотя дверь упорно цеплялась за порог, пока наконец не распахнулась. Священник приподнял редкие брови и посмотрел на нее.
– Примите мои извинения, сэр, – сказала она. – Этой дверью никогда не пользуются.
– У вас не бывает гостей?
Это было не очень вежливо как для приветствия. Нанетт подняла голову, став с ним