Ирландское сердце. Мэри Пэт Келли
протянула она и затарахтела что-то мадам Симон на французском.
– Vous, – сказала мадам Симон и указала пальцем на меня. – Une couturière?[40]
Она залилась хохотом, и служанка присоединилась к ней. Очень смешно. Что это они так веселятся? «Монтгомери Уорд» продали уже массу моих выкроек по своему каталогу. Конечно же, вслух я этого не произнесла. Как мне подобрать столько слов на французском?
Мадам Симон взяла мой эскиз.
– Vous? – Он сделала вид, будто рисует.
– Oui, oui, – подтвердила я и изобразила свою модель в воздухе. Потом другую, и еще одну.
Мадам умолкла, хотя Жоржетта продолжала хихикать.
– Peut-être, – вдруг произнесла мадам.
Это означало «может быть». Мой шанс.
– Peut-être? Moi? – уточнила я. – Travaillez pour vous?[41]
Мадам Симон кивнула.
– Я получила работу, я – модельер? – снова спросила я, но этого мадам уже не поняла.
В курс дела меня ввела служанка, Жоржетта. С пантомимой у нее было очень хорошо.
Выяснилось, что мадам Симон копировала модели мастеров с громкими именами, вроде Чарльза Уорта или Поля Пуаре, а потом шила по ним платья из очень хороших тканей. Жоржетта объяснила мне, что на своих изделиях мадам Симон не экономит. В доказательство она разрешила мне потрогать бархатную юбку одного вечернего платья. Однако в исполнении мадам Симон это стоило вдвое меньше, чем оригинал. Во Франции у мадам было мало покупателей, она специализировалась на туристах. Консьержи лучших отелей намекали своим постояльцам, что есть прекрасная портниха, «pas cher», и ее изделия очень хорошего качества… В общем, мадам хорошо зарабатывала.
Вот только ни один кутюрье не позволял мадам или кому-то из ее персонала посещать показы своих моделей или проникать в святая святых своих домов моды. Поэтому ей приходилось ждать, пока изображение готового платья появится в иллюстрированных журналах вроде Le Bon Temps или Art et Décoration.
В кругу кутюрье я должна буду изображать богатую американку. Консьерж отеля «Ритц» будет устраивать мне встречи. А я, попросив сделать несколько заметок для себя, буду быстро набрасывать эскизы – и вуаля!
Нечестно! То, что мадам Симон смеялась над моими рисунками, и без того было неприятно, теперь же она хотела сделать из меня мошенницу. Ведь копировать чужие работы – это воровство! Но попробуйте сами выдать эту концепцию с запасом французского на уровне средней школы и с помощью моих шарад. Хотя, думаю, мадам Симон все понимала. К моему огромному удивлению, она наконец сказала мне по-английски:
– Я не ворую, я переделываю. А кутюрье дают мне вдохновение.
Что же мне, сказать ей «нет» или «non» и с возмущением уйти? Именно это я и собиралась сделать, но она вдруг сказала, что будет платить мне за каждое платье пять франков – доллар. Что делать? Я схватилась руками за голову и бросилась расхаживать взад и вперед, всячески стараясь показать ей, что напряженно думаю.
– Demain, – произнесла я наконец. – Можно я дам ответ завтра?
Жоржетта проводила меня к выходу. Уже внизу у двери она показала сначала на меня, а потом на себя.
– Aidez Madame, – сказала она. – Et moi et les autres[42].
Видимо, это означало, что она сама и швеи нуждались
Вы. Кутюрье? (
Я? Работать на вас? (
Помогите мадам. И мне, и всем остальным (