Ирландское сердце. Мэри Пэт Келли
масло и клубничный джем. Если съесть побольше хлеба, этого может хватить на весь день.
В небольшую комнатку для завтраков медленно зашла пожилая пара. Мужчина, высокий и худой, кивнул мне. Дама, невысокая и кругленькая, улыбнулась.
– Бонжур, – сказала я.
И они ответили мне, хотя интонация их «Bonjour, mademoiselle» то взлетала, то падала. В классе сестры Мэри Агнес такое произношение наверняка рассматривалось бы как попытка выделиться, и теперь мне стало ясно, что она говорила на собственном чикагском варианте французского.
«Учитель на пенсии со своей супругой», – решила я.
Стефан принес им кофе, а мне – новую чашку.
– Un croissant?[18] – спросил он и положил мне на тарелку испеченный слоеный рожок. Он был так мягок, что я почти не чувствовала его, кусая. Я вмиг уничтожила круассан, рассыпав крошки себе на блузку.
По дороге с вокзала я заметила, что парижские женщины были одеты в хорошо скроенные жакеты и юбки, все в приглушенных тонах. Наверно, мое красное с желтым клетчатое платье с «матросским воротником», которое я купила на Деланси-стрит, смотрелось на этом фоне немного кричащим. Впрочем, я приехала сюда именно затем, чтобы учиться у парижанок.
После завтрака я показала Стефану адрес портнихи Долли – Рю де Риволи, 374. Он достал карту.
– Мы находимся здесь, – сказал он. – Le Marais означает «болото». Этот quartier, квартал, построен на болотистой почве.
– Как Чикаго, – вставила я.
Он начал рассказывать мне историю этого района. Первыми здесь поселились рыцари ордена тамплиеров, вернувшиеся из похода к Святой земле где-то в двенадцатом веке.
– Крестовые походы, – повторила я. В школе Святого Ксавье нам много рассказывали о крестоносцах.
Стефан продолжал рассказывать о короле, который построил дворец где-то тут, в месте под названием des Vosges – Вогезы. Это было за углом, но я еще много дней не могла его найти. Таков Париж. Он прячет свои сокровища среди тесных улочек, на которых не согласился бы жить ни один житель Чикаго.
Стефан рисовал на карте линии.
– Rue de Rivoli, à droite[19].
Какая чудесная улица, эта Рю де Риволи! Не буду никуда с нее сворачивать. Я могла пройти по ней весь правый берег и перейти по одному из мостов через Сену, оказавшись на левом берегу – la Rive Gauche. Рю де Риволи нигде не извивалась, не путалась и не меняла своего названия – это была очень надежная улица. В то первое утро она провела меня через весь мой quartier мимо мужчин с длинными бородами и в черных шапочках. Стефан сказал, что Le Marais, Марэ, – еврейский квартал, а вывески на иврите на некоторых магазинах напоминали мне нашу Максвелл-стрит.
Я остановилась поглазеть на Hôtel de Ville – это было что-то вроде нашего Сити-Холла. В преддверии Рождества его, должно быть, уже украсили сосновыми ветками и мишурой. А здесь украшений не было. Но можно было представить, каково мэру города располагаться в таком месте! Масштаб этого здания я могла сравнить лишь с павильонами Белого Города на Всемирной выставке. Каменные ниши были уставлены статуями. И это деловой
Круассан? (
Улица Риволи, направо (