Петр III. Загадка смерти. Олег Иванов
подумать, что тут есть какое-то пристрастие (даже после всей той критики, которую обрушил на голову фаворита историк). Но вот свидетельство человека пропанинской стороны – прусского посла Сольмса. В письме к Фридриху II (июнь 1773 года) он сообщал: «Граф Орлов (Алексей Григорьевич. – О. И.), признавая высокие качества Панина, не хочет мстить ему за нанесенную личную обиду, ибо это было бы в ущерб отечеству, для которого потеря этого министра была бы вредна». Вероятно испытывая глубокое уважение к знаниям Никиты Ивановича, граф А.Г. Орлов во время своего пребывания в Средиземноморье послал ему свой небольшой очерк (на 15 страницах) «Рассуждение о народном праве касательно неутральной торговли и мореплавания»275. Это же чуткое отношение подтверждает и такой случайный факт, почерпнутый из переписки Орловых: граф Алексей Григорьевич в 1773 году подарил Н.И. Панину коня, зная о его увлечении манежной выездкой276.
А вот характеристика Орловых английского посла Бекингемшира, данная в не предназначенных к публикации его записках: «Они ничуть не мстительны и не стремятся вредить даже тем, кого не без причины считают своими врагами. В продолжение опалы генерала Чернышева они были самыми горячими ходатаями за него, хотя не могли сомневаться в его враждебности к ним». Кстати сказать, о Дашковой тот же посланник заметил: «При ее черствости и превосходящей всякое описание смелости, первою ее мыслью было бы освободить при помощи самых отчаянных средств человечество, а второю обратить его в рабов»277.
Хорошо известно, что после Чесменской баталии граф А.Г. Орлов приказал спасать раненых турецких моряков, что удивило и восхитило самих турок278. «Лежачего не бьют» – старинное русское правило, которому строго следовали братья Орловы. Только учитывая все сказанное сейчас, можно понять, почему А.Г. Орлов-Чесменский стремился к примирению с Е.Р. Дашковой.
Глава 3
Месть
Все произошло совсем не так, как хотела Дашкова, оказавшаяся отодвинутой от власти другими людьми, и теперь она решила мстить своим врагам (прежде всего Орловым), а заодно и Екатерине, поскольку императрица на них опиралась. Да, как верно заметил Дидро, княгиня была тверда и решительна в ненависти; да к тому же, прибавим, ужасно злопамятна. Мы полагаем, что принимала в большей или меньшей степени участие в нескольких политических выступлениях 60-х годов XVIII века. Мы будем говорить прежде всего о двух событиях, которые потрясли с самого начала царствование Екатерины и стоили ей немало крови. Речь пойдет о смерти Петра Федоровича и так называемом «Заговоре Хитрово».
Завершив свои мемуары, княгиня Дашкова вставила в их текст примечание, в котором писала: «Когда пришло известие о смерти Петра III, меня оно чрезвычайно поразило, сердце отказывалось верить, что императрица – соучастница преступления Алексея Орлова. Только через день я смогла себя пересилить и поехать к ней. Она выглядела печальной и расстроенной и сказала