История исторической науки России (дореволюционный период): учебник для бакалавров. М. Ю. Лачаева
и Ипатьевской летописях.
Восприятие исторической реальности во второй половине XIII в., в целом, было исключительно пессимистическим. Образцом для подражания стал «новый Иов терпением и верой». О необходимости активного противостояния «безбожным» татарам для спасения души на Страшном суде говорилось только в Ипатьевской летописи.
В первой половине 1270-х гг., сорок лет спустя после батыева нашествия епископ Серапион[150] (умер в 1275 г.) передал в своих «Поучениях» смысл постигших Русь бедствий. Развивая тему покаяния и обличая усобицы и поступки русских князей, он не упускал случая осудить их неблаговидные цели – «пограбить» чужое владение. Творчество Серапиона сохраняло в послемонгольский период традиции торжественного и учительского красноречия Киевской Руси XI–XII вв. Наставления пользовавшегося уважением Серапиона («зело учителей и книжен») оказали влияние на взгляды автора Слова о житии и о преставлении Дмитрия Ивановича, царя русского, а также создателей других памятников.
Длившееся более двух веков татарское иго стало тяжелейшим испытанием для русского народа. На его долю выпало спасение европейской культуры от разгрома и истощения[151]. «Повесть о разорении Рязани Батыем», ставшая реквиемом по Старой Рязани, дает представление о цене ее спасения. Повесть имеет сложную литературную историю и входит в цикл других рязанских повестей о Николе Заразском.
Начинаются повести с рассказа о принесении в 1225 г. «образа великого Чудотворца Николы Корсунского из преславного города Херсонеса в пределы рязанские, в область благоверного кн. Федора Юрьевича Рязанского. Икона Николая Корсунского (позже названная «Заразской» или «Зарайской») находилась в г. Корсуни (Херсонесе Таврическом), там, где в конце X в. принял крещение кн. Владимир.
В XIII, XIV, и XV вв. «Повесть о разорении Рязани Батыем» повлияла на ряд других памятников, но и сама в процессе литературной обработки испытала на себе влияние более поздних текстов.
По предположению Д. С. Лихачева, в основу «Повести о разорении Рязани Батыем» положен рассказ рязанской летописи, переданный в первой половине XIV в. в Синодальном списке Новгородской I летописи под 1238 г. в своей наиболее древней версии. Позднее этот рассказ дополнялся. Выявлены разновременные вставки фольклорных данных. Так, рассказ о подвиге Евпатия Коловрата не встречается в тех памятниках конца XIV–XV вв., на которые повлияла «Повесть о разорении Рязани». Использовались также данные местных легенд и сведения, почерпнутые из эпиграфических источников (могильных надписей в Успенском соборе старой Рязани) или в рязанском княжеском помяннике.
Исторический образ богатыря воеводы Коловрата с дружиной был призван ободрить соотечественников. С помощью этого образа утверждался доблестный воинский архетип. В виду того, что в воинской традиции христианства отсутствует понятие «неизвестного солдата» (так как христианина без имени, которое является личным ангелом-хранителем, не бывает) доблестному
Русский проповедник – игумен, архимандрит Серапион Киево-Печерский в последний год своей жизни был поставлен митрополитом Кириллом епископом Владимирским, Суздальским и Нижегородским.