История исторической науки России (дореволюционный период): учебник для бакалавров. М. Ю. Лачаева
в Кракове: в 1519 и 1521 гг. Следуя во многом оценкам Длугоша, первое издание повторило судьбу «Истории» Длугоша и было конфисковано. Второе издание «Хронику Польши» подверглось редакции.
Усобица 1150-х гг. Мстислава Киевского и Юрия Долгорукова, участие поляков в междоусобице является основным предметом исследования русской истории Длугоша и Меховского. Сообщения о смерти Юрия Владимировича у двух авторов совпадают.
В нескольких случаях Меховский избежал ошибок Длугоша, сопоставив его сведения с данными русского летописного источника, который был в его распоряжении (возможно Московского свода 1460—1470-х гг. или 1480 г. с комплексом галицких известий XIII в.). Однако серьезных разночтений между «Историей» Длугоша и летописью Меховским не выявлено. Вероятно, что польские авторы могли пользоваться одним источником.
Летописи использовал и барон Сигизмунд фон Герберштейн (1486–1566) в «Записках о московитских делах» (1549).
Дипломат австрийских императоров он происходил из древнейшего, но обедневшего рода немецкой Штирии и вырос в горах славянской Крайны (современной Словении). Словенский язык с детства был для него вторым родным. Герберштейн упоминал, что владеет «виндским», т. е. словенским языком, сохранявшим известную близость по отношению к древнерусскому языку[201].
Герберштейн знал словенские обычаи и верования, поэтому его не удивляло в Московии (где он побывал в 1517 и 1526 гг.) то, в чем другие иностранцы видели «странности». Он находил параллели и объяснения русским «странностям». Такое лояльное, не враждебное отношение представителя Габсбургов к славянству было не типичным явлением. Его непредвзятое отношение к истории Московского государства отразилось в содержании «Записок о московитских делах».
Герберштейн считал необходимым написать «вкратце» о том, что «узнал сам в русских летописях и из сообщения многих людей»[202]. Его труд неоднократно издавался, и многое сделал для информации европейского читателя о России, оказал влияние на сочинения иностранцев о России; он стал каналом проникновения концептуального мира русских летописей в историографическое европейское пространство.
«Записки» Герберштейна одними из первых знакомили западноевропейского читателя с русскими летописями. По содержанию использованный Герберштейном летописный свод больше всего соответствует московским летописным сводам 1497,1518 гг. и Ермолинской летописи. Только в одной из групп общерусских сводов конца XV – начала XVI в. сохранилась небольшая повесть о походе Батыя в Венгрию, о его сражении с королем Владиславом, который будто бы и убил татарского хана[203]. Этот отрывок Герберштейн включил в «Записки».
Специалисты видят близость рассказа Герберштейна о захвате Тамерланом пограничного русского города Ельца и о его несостоявшемся походе на Русь с древнерусской «Повестью о приходе Темир-Аксака». Этот памятник содержит подробные для европейской историографии того времени
Жители Крайны, потомки «белых хорват», заселившие южные отроги Штирийских гор вплоть до Адриатического побережья, некогда жили в непосредственной близости с киевскими полянами, сохраняли диалект, родственный с древнерусским языком.
Такой отрывок присутствует в Московском летописном своде 1480 г., в сокращенном своде 1497 г. и в своде 1518 г., в Типографской, Львовской, Никоновской летописях и Тверском сборнике. Никоновская летопись, как установил Б. М. Клосс, составлена до 1520 г.