Литературоведческий журнал №39 / 2016. Коллектив авторов
испускаешь дух!
<…>
Гнезда теперь змеина
Трон рушится Саина (с. 626).
В поэме Хераскова и опере Державина падение Казани предваряют пророчества: видение Сумбеки и явление таинственного мужа в «Россияде» и предсказание той же Сумбеки и Нигрина московскому царю в «Грозном». В отличие от Хераскова, Державин превращает пророчество в попытку казанцев обмануть Грозного, однако сами предсказания похожи. Отчасти, впрочем, это вновь можно объяснить влиянием общего источника: в «Казанской истории» упомянуто пророчество старшей жены Сафа-Гирея, дочери сибирского хана96.
Произведения Хераскова и Державина объединяет еще несколько отступлений от истории. Например, последовательное отождествление Казани с Золотой Ордой. Херасков неоднократно именует Казань Ордой, а основание города как плацдарма для нападения на русские земли приписывает Батыю97, что не соответствует действительности. Державин смягчает вымысел, придерживаясь летописных преданий об основании Казани Саином, однако при этом называет последнего сыном Батыя:
Град сей,
О ком днесь идет военна пря,
Построен, ведаем, Саином
Батыя сыном,
Чтоб быть с Россией рубежом,
И прозван для того змеиным он гнездом,
Что из него удобней нападать,
И на Россию огнь и меч и смерть бросать (с. 588).
Казань в опере также соотнесена с Золотой Ордой98, а кроме того, и Херасков, и Державин упоминают опричников, которых в 1552 г. не было99.
Одновременно сходство и различие поэмы Хераскова и оперы Державина проявляются в образе московского царя. Иоанн в изображении Хераскова предстает сначала неопытным, поддающимся дурному влиянию царедворцев монархом, который по мере развития сюжета мужает и становится мудрее, превращаясь в образцового государя. Херасков намеренно обходит стороной деяния Ивана IV, за которые его прозвали Грозным100. При этом он допускает анахронизм, поскольку в первой и второй песнях поэмы описывает события 1547–1549 гг., период формирования «Избранной рады», но относит их к 1552 г. Державин, напротив, уже в заглавии называет московского государя Грозным, и в первых действиях мы находим тому объяснение. В диалоге с Шигалеем царь говорит о своих прошлых заблуждениях и заявляет о намерении быть суровым и не прощать предательства бояр. Как и Херасков, Державин отклоняется от истории, но в другую сторону. Рыцарски благородный и милосердный Иоанн Хераскова и непреклонный Грозный Державина – разные ипостаси московского государя. Однако рассказ Грозного о своих «младых нравах» может быть сопоставлен с предложенным Херасковым описанием первого периода царствования Иоанна.
Несмотря на общий предмет и наличие ряда параллелей, «Россияда» и «Грозный, или Покорение Казани» соотносятся с разными политическими событиями. «Россияда», появившаяся в 1779 г., незадолго до формальной ликвидации Крымского ханства и присоединения Крыма к России (1783), прочитывалась в контексте русско-турецких войн царствования
См.
Ср.
В «Историческом предисловии» к «Россияде» Херасков сообщает: «Иностранные писатели, сложившие нелепые басни о его суровости, при всем том по многим знаменитым его делам великим мужем нарицают. Сам Петр Первый за честь поставлял в мудрых предприятиях сему Государю последовать. История затмевает сияние его славы некоторыми ужасными повествованиями, до пылкого нрава его относящимися: верить ли толь несвойственным великому духу повествованиям, оставлю историкам на размышление. Впрочем, безмерные царские строгости, по которым он Грозным поименован, ни до намерения моего, ни до времени, содержавшем в себе целый круг моего сочинения, вовсе не касаются». –