Дар прощения. Ксения Пашкова
когда возникают помехи, а в глазах та же самая рябь. Краем глаза я замечаю, как охранник повалил какого-то молодого парня на землю. Наверное, хочет его вразумить, заставить играть.
– Соглашайтесь играть, и никто не пострадает, – говорит София.
– Кроме нас, – с раздражением произносит Марк, а я сжимаю его руку так сильно, что он ее убирает.
Я не знаю, как еще призвать его не говорить с ней.
– Команда, которая одержит победу, отправится домой, к семье, – спокойно говорит София.
– Зачем тебе это? – не унимается парень.
– Что может быть интереснее игр на выживание?
– Тогда почему сама не играешь?
– Люблю наблюдать.
У Софии появляется оскал, от которого становится не по себе. Марк собирается ей ответить, но она громко цокает и указывает на него жестом руки охраннику, стоящему позади нас. Тот приставляет дуло пистолета к затылку Марка.
– Тебе стоит замолчать. Сможешь? – спрашивает София.
Охваченная испугом, я быстро киваю за него. Марк умолкает и снова обхватывает мою холодную ладонь.
– Все согласны играть? – София обводит глазами комнату, останавливаясь на каждом присутствующем, трусливо кивающем, когда она доходит до него. – Тогда начинаем.
Нас по очереди отводят в подвал. Мы спускаемся в сопровождении охранников, держащих нас на прицеле, хотя никто не сопротивляется и даже не думает бежать. Я видела подобные фильмы и никогда не понимала, почему люди не кидаются в драку, как они могут безропотно подчиняться и совершенно не бороться за себя и свою жизнь? Но теперь я веду себя даже хуже: сцепила руки перед собой и шаркаю в подвал, словно отправляюсь на бойню.
Из-за слабости в дрожащих ногах я поскальзываюсь на середине лестницы и лечу вниз, сбивая в кровь колени о края порожков. Мне становится стыдно за собственную неуклюжесть, страшно, что за это поплатится моя семья.
Охранник стоит там же, откуда я споткнулась, и наблюдает за мной сверху. Ощущается его превосходство и власть надо мной, валяющейся в его ногах, словно какое-то ничтожество.
Пока он спускается, я быстро вскакиваю на ноги. Мы проходим еще несколько шагов прежде, чем передо мной появляется то, что София назвала совершенством, доведенным до идеала.
В бетонные стены подвала встроены кабинки, напоминающие по своим размерам лифт: шесть кабинок на одной стороне и семь – напротив. Рядом с двойными автоматическими дверьми есть панель с кнопкой для их открытия. Над каждой кабинкой висит электронное табло с именем игрока. Мой взгляд впивается в эту красную светодиодную надпись «Аделина». Я смотрю на нее так долго, что пелена выступивших слез начинает застилать глаза.
– Заходи, – тихо говорит охранник.
Я не шевелюсь, потому что смотрю на кресло с высокой спинкой в центре комнаты: оно оборудовано ремнями, шлемом и зажимами для ног, к местам крепления лодыжек и к шлему подведены электрические контакты, начало которых идет от трансформатора.
У меня