Вещное право. Е. А. Суханов
других видов имущества и исключительных прав», поэтому в его состав необходимо включать «и трудовые права используемой на нем рабочей силы сотрудников»[174]. Это мнение основано на укоренившихся в прежнем правопорядке представлениях о государственном предприятии как о полноценном субъекте права – самостоятельном юридическом лице со своими органами, работниками и т. д.
Однако признание государственных и муниципальных предприятий юридическими лицами – субъектами, а не объектами гражданского права имело место только в огосударствленной плановой экономике и сохраняется в отечественном правопорядке как остаток прежней системы хозяйства. Такие юридические лица возникли в условиях, «когда Советское государство как коллективный хозяйствующий субъект, обладающий огромной массой промышленного имущества, вступает в товарный (гражданский) оборот», используя для этого «в качестве основного метода форму хозрасчетного предприятия, форму юридического лица гражданского права»[175], и «осуществляет право собственности на все принадлежащее ему имущество через свои органы – в первую очередь через госпредприятия и другие госорганы, на которые государство возлагает непосредственное оперативное управление отдельными частями единого фонда государственной собственности и которые оно наделяет правами юридического лица»[176]. Такие «предприятия», не будучи собственниками своего имущества, не становились и товаропроизводителями, объективно нуждающимися в участии в имущественном обороте и тем самым в самостоятельной правосубъектности. Не случайно отечественные государственные предприятия свыше 30 лет (с конца 20-х до середины 60-х гг. прошлого века) работали, вообще не имея формально признанных прав юридического лица и каких-либо прав на закрепленное за ними имущество государства[177], поскольку этого по сути и не требовалось тогдашними условиями хозяйствования. Не случайно и то, что в ст. 54 и 55 ГК РСФСР 1922 г. «предприятия торговые» и «предприятия промышленные» считались «предметом частной собственности», т. е. объектами, а не субъектами права, а ст. 22 ГК РСФСР 1922 г. в первоначальной редакции рассматривала национализированные и муниципализированные предприятия в качестве объектов, «изъятых из частного оборота» (в последующих редакциях 1926 и 1930 гг. ст. 22 ГК РСФСР 1922 г. называла «промышленные, транспортные и иные предприятия в целом», а также «промышленные заведения, фабрики, заводы, рудники и пр.» «государственными имуществами»).
В дореволюционном российском праве предприятие безоговорочно признавалось объектом, а не субъектом «торговой» (предпринимательской) деятельности[178], поскольку в экономическом смысле оно рассматривалось как «торговый промысел», «бизнес» ведущего его лица, т. е. определенный вид деятельности, экономически обособленный от личного имущества ведущего свое «дело» предпринимателя. Эта независимость предприятия от ведущего его предпринимателя требовала и его юридического
Научно-практический комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Под ред.
Впрочем, и в советское время высказывался взгляд на предприятие как на объект права государственной собственности – сложный имущественный комплекс (см.:
См.:
См., например: