Вещное право. Е. А. Суханов
в сложившемся словоупотреблении используется в самых разнообразных значениях, к сожалению, не имея единого, общепринятого содержания. В одних случаях его рассматривают как синоним, эквивалент понятий «имущество» или даже еще более узкой категории «вещи» (говоря, например, о приобретении собственности или о передаче собственности). В других случаях речь идет о сугубо экономическом отношении присвоения, а иногда, напротив, собственность отождествляют с юридической категорией – правом собственности и т. д. Вследствие этого складываются ошибочные представления и стереотипы относительно понимания собственности, в частности, распространенное мнение о том, что экономические отношения собственности юридически оформляются только с помощью права собственности.
В отечественной правовой науке отмеченная путаница усиливается еще и длительным отсутствием общей категории вещного права (как в объективном, так и в субъективном смысле), в советское время «замененной» правом собственности, которое в результате из главной разновидности вещных прав превратилось в общий, причем основополагающий институт гражданского права. При этом на него были распространены многие экономические и идеологические представления, в действительности относящиеся не к праву собственности, а к экономическим отношениям собственности (присвоения), причем анализ экономических отношений собственности, строго говоря, не входящий в предмет юридической науки, по сложившейся традиции стал едва ли не центром приложения усилий ряда выдающихся отечественных цивилистов[182]. К сожалению, их глубокие и интересные исследования по необходимости носили во многом идеологизированный характер, а главное – уводили далеко в сторону от юридической проблематики вещного права, которая до сих пор остается наименее разработанной частью отечественной цивилистики. А поскольку цивилисты уделяли политэкономической трактовке категории «присвоение» и ее связям с понятиями «общественное производство», «производственные отношения», а также углубленному анализу иных экономических категорий едва ли не больше внимания, чем экономисты, в отечественной экономической литературе появилось даже мнение о том, что собственность является юридической, а не экономической категорией[183].
Отождествление экономических и юридических отношений собственности имело следствием традиционное для экономической литературы того времени преобладание «вещного» подхода, при котором в качестве объектов отношений присвоения рассматривались главным образом материальные блага («средства производства» и т. д.), т. е. вещи, а «нематериальные блага» товарного характера (различные права требования, результаты интеллектуальной деятельности, нематериальные услуги и т. д.) по существу оставались за рамками рассмотрения. Между тем экономическое и научно-техническое развитие давно привело к необходимости признания объектами присвоения (но не права собственности) не только вещей, но и других товаров, прежде всего таких нематериальных благ, как различные результаты
См., например:
См. особенно: