Все оттенки души. Стихи. Александр Поздеев
я, какая жажда жить,
Живет в нем немощном, из наших с ним бесед.
Беседы лились тихо, не спеша.
И вскоре зная все его походы,
Невольно думал я « ну что же за душа»!
Пусть обойдут тебя старик невзгоды.
– Бывало молодым по утренней росе,
я уходил за луговой простор.
Там где подобно выгнутой косе,
Речушка огибает камни гор.
Часовенка стоит с давнишних пор.
И верь не верь, сынок, но сам я видел,
над миром крылья ангел расправлял.
Их, распластав над маленькой часовней,
Он вестник утра мир благословлял.
– Сынок мне скоро девяносто лет,
Такого нет, что б я не пережил.
Но каждый раз, смотря на этот свет,
Мне кажется, что я еще не жил»
Старик уйдет, я выйду на крыльцо,
с него вдали мне виден робкий свет.
Сквозь льдистых туч суровое кольцо,
Чуть видный всходит мартовский рассвет.
– Сережка ну опять ты на крыльце!
Я обернусь, с улыбкой на лице.
Сестра стоит в рубашечке, босая,
волнистый волос за плечо бросая.
Горит рассвет над маленькой деревней,
Над скирдами, да над часовней древней.
На землю мерзлую приходит тальник-март,
весенним обновленьем мир объят.
«Тоска куриной тушкою во рту…»
Тоска куриной тушкою во рту,
горька, но вкус пленяет шоколадом.
Любимой образ в памяти сотру,
отравленный раздором и разладом.
Душа моя как мысленный намаз,
обращена, но только не к Аллаху.
Любя тебя я сотни тысяч раз,
во всех веках на вкус проверил плаху.
Тоска куриной тушкою? Ну, нет!
Вкус мяса для отверженного пресен.
Здесь лучше бы лирический сонет,
но без любви он мне неинтересен.
«Пусть они, летя над нашей школой…»
«Пусть они, летя над нашей школой»,
радио пропело на заре.
И мечта девчонки песней новой,
отразилась в гордом сизаре.
Он ходил пред ней фуфыря перья,
точно рад голубку повстречал.
Ворковал ей тайны и поверья,
девочка была его причал.
Так бывало, в школу собираясь,
сизаря подержит на руках.
Бережно души его касаясь,
убирая голубиный страх.
Этих двух сердец соприкасанье,
Девичьей, и птичьей мир трясло.
Порождая таинство и знанье,
убивая всяческое зло.
Выросла девчонка, не забыла,
юность, и любимца сизаря.
В мире, где все мрачно и уныло,
её тайна яркая заря.
Памяти Отца Фрола (Бондеко)
Мы виделись по жизни только раз,
не позволяю сердцу содрогнуться.
Колючкой бродит в нем жестокий спазм,
и больше невозможно улыбнуться.
Порочен был ли, грешник или клят,
но однозначно