Все оттенки души. Стихи. Александр Поздеев
мама до сих пор сидит одна?
Но мальчик маму даже и не слышал,
он видел чудный носик пред собой.
И радовался, что из дома вышел,
к девчоночке красивой, золотой.
Из губ его лились, текли сонеты,
и ерунда мальчишьих пустяков.
Так хрумкались хрустевшие конфеты!
так таяли запасы пятаков!
– Скажи тебе не холодно, Марютка?
Наверно, я стихами надоел?
– Ну что ты, есть у нас еще минутка,
и я хочу, чтоб ты мне песню спел.
Еврейка из окна не унималась,
– Противная девчонка, я тебя!
Но Бенино упрямство не сдавалось,
«за чувства поборюсь, Марютка, я.»
И старый, старый двор послевоенный,
затих, услышав песню о любви.
Как радовался их сосед военный,
когда так любят, светлы будут дни.
Уснула Девочка…
Уснула девочка в трамвае,
под неустанный стук колес.
Душа в прогретом солнцем мае,
блуждает долго и всерьез.
Потертый томик в тонких пальцах,
мечты и чувств круговорот.
Вздыхает, смотрит Женька Зайцев,
любви чудесен поворот.
Девчонка спит себе спокойно,
хранитель-книга верный друг.
И все внезапно и невольно,
исключены, но если вдруг.
К душе её рванется темень,
на страже будет ждать поэт.
Он, против мрака чиркнув кремнем,
зажжет неугасимый свет.
И тут же изо всех вселенных,
спасать верховные придут.
И против них огромных, гневных,
не устоит врагов редут.
А если девочка проснется,
покинув колыбель-трамвай.
То Женька Зайцев улыбнется,
И скажет «веселись, играй»
«-Пускай меня ты не заметишь,
моя любовь как страж с тобой.
Придет пора, и так ответишь:
«-Я за мечту вступила в бой.
Металась, плакала, болела,
останься навсегда со мной»
Уснула девочка в трамвае,
и книга сон её хранит.
Душа парит в цветущем мае,
Над спящим городом летит.
Одиночество…
Одиночество ловит такси на пустынном шоссе,
одиночество кошкой гуляло само по себе, надоело.
Одиночество клято и бито, и бьют его все,
как боксерскую грушу, но мне что за дело?
Что за дело? Я рыцарь давнишний его,
загулявший пророк, завсегдатай тех истин, где слезы.
Равносильны как образ моей королевы Марго,
и печальны как осенью позднею розы.
Одиночество я от несчастной юдоли спасу,
и согрев в безобразных, побитых ладонях навечно.
До погоста, за пазухой теплым щенком пронесу,
с одиночеством жизнь не течет скоротечно.
«За горизонтом будничных забот…»
За горизонтом будничных забот,
там где осталась память навсегда.
В холодной