Последнее слово. Книга первая. Людмила Гулян
так! – воскликнула настоятельница. – Как твой опекун он обязан заботиться о тебе.
Девушка обреченно качнула головой.
– Нет, матушка, – тихим, надломленным голосом проговорила она. – Я его рабыня: он поступит со мной так, как ему захочется. Вы и сами знаете это.
Аббатисса отвернулась к окну. Прожившая достаточно долго, чтобы понимать, что ожидает ее молоденькую племянницу, сейчас она горько раскаивалась в том, что не так и сумела добиться от Роджера де Бека официального согласия на постриг девушки. Она оставалась одной из немногочисленных родственников Алаис, и все же не имела никаких прав на участие в дальнейшей судьбы племянницы, впрочем, как и сама девушка: ожидавший за дверью мужчина, чванливый, алчный и бессердечный, в результате низменной сделки с королем приобрел все права на нее.
Некоторое время она раздумывала, подбирая верные слова, затем вновь повернулась к Алаис. С лица настоятельницы исчезло привычное выражение смирения; теперь оно выражало одухотворенную решимость. Она увлекла девушку к стоявшей у стены скамье; усадив рядом с собой, заговорила проникновенным голосом:
– Никому и никогда не говорила того, что скажу тебе сейчас. Не в моих силах оградить тебя, но предупредить и наставить я могу. Мужчины твердят, что женщины грязны и грешны – не верь этому! Мужчины твердят, что Господь сотворил женщин для того, чтобы угождать им – не верь этому! С утра до ночи женщины гнут спины на хозяйственных работах, ублажают мужей и рожают им детей. А чем занимаются мужчины? Воюют, грабят, убивают, насилуют! Им неведомо чувство милосердия, и они неспособны на сострадание – даже к своим близким. Промеж них попадаются хорошие мужья и отцы; но большей частью они ведут себя, словно похотливые самцы, ибо в женщине видят только предназначенную для удовлетворения их низменной похоти добычу. От всей души надеюсь, что на своем жизненном пути ты встретишь настоящего мужчину, которого полюбишь, и который полюбит тебя; тогда хватайся за него и не отпускай – не каждой выпадает такое счастье. И помни: не все продается и покупается: пусть блеск золота не застит твоего взора. За этими стенами ты окажешься одна; не позволяй им сломать твою жизнь. Сопротивляйся и борись: все мы живем только однажды, и каждый из нас имеет право на собственное счастье – будь то монастырская жизнь, жизнь в замке или обычном шалаше! Все хорошо в меру, и смирение в том числе. Будь хитрее своих врагов, научись читать их мысли и скрывать собственные, и тогда им не одолеть тебя: ибо ты не просто женщина, ты – богатая красивая женщина! Мужчины будут сражаться за тебя, и если уж тебе выпало стать трофеем, пусть обладателем твоим станет достойнейший. Помни: ты Алаис де Бек, и такие, как Черлтон, должны почитать за честь прислуживать тебе!
Некоторое время Алаис осмысливала сказанное аббатиссой. Речи ее поразили девушку до глубины души: вместо так долго внушаемого смирения и покорности настоятельница открыто призывала к самозащите и самоуважению! Она глубоко вдохнула и утерла слезы.
– Благодарю,