Водопад в пустыне. Юлия Чернова
знает вкус воды? Тот, кто живет на берегу моря и каждый день видит солнечные лучи, играющие в морских волнах? Кто знает вкус воды? Тот, кто живет на берегу озера и каждый день видит силуэты деревьев, отраженные в озерной глади? Кто знает вкус воды? Тот, кто живет на берегу реки и каждый день видит лодки, несомые тихими струями?
Нет, вкус воды знает лишь житель пустыни. Он припадает к воде иссохшими губами: глоток воды – глоток жизни. Кто лучше знает вкус воды?»
С последними словами руки разжались, круг распался. Теперь говорить надлежало по очереди. Все взрослые, начиная со старейшины Сетун-аха и заканчивая юной Михеб, которой накануне исполнилось шестнадцать лет, могли произнести три фразы. Сперва следовало вознести благодарность за радости минувшего года, затем попросить благополучия для всего племени, потом пожелать грядущих радостей для себя.
Сетун-ах благодарил за воду, и просил воды, только воды – для племени и для себя.
Дамига благодарила за зеленую траву и тучное стадо, для племени просила здоровых детей, а для себя – благополучного возвращения мужа из Кафиша.
Аминат с нетерпением ждала, когда заговорит Асех. Вскоре послышался его голос – сильный и ровный, как ночной ветер.
– Благодарю за зной и за стужу, за жажду и скудную пищу, за все, что делает нас мужественными. Прошу о том, чтобы всегда мы, даже чужие по крови, были друг другу родными. И еще прошу… – он сделал секундную паузу, подмеченную лишь чутким ухом Аминат. – Прошу, чтобы никогда я не обманывал ничьих надежд, и чтобы никто не обманул моих надежд.
Аминат слушала, радуясь. Асех и впрямь не обманывал надежд. Он сказал все, что она желала услышать, но сумел быть скромным и не задел ее гордости.
Ответ девушка придумала заранее, и когда настал ее черед, сказала:
– Спасибо за все услышанные сказки. Пусть голоса рассказчиц звучат как можно чаще. Мечтаю, чтобы счастливые концы бывали не только в сказках.
Стоявшая рядом Алия тихонько рассмеялась: как известно, сказки нередко заканчиваются свадьбой.
Юная Михеб возносила хвалу судьбе за большую семью и уютный шатер. Хотела, чтобы этому же мог радоваться каждый человек в племени. А следующую просьбу шепнула так быстро и тихо, что никто не разобрал ни слова.
Первые капли дождя упали на землю – тяжелые и редкие. Дождь как будто еще только раздумывал, а дети уже скакали, протягивая руки к небу, напрочь позабыв о чинных манерах. И наконец обрушилась громада воды.
…Снаружи шумел дождь. В шатре пылал костер, по углам сгустились тени, скрыв свернутые шкуры и циновки, узлы с одеждой, блюда и кувшины, отставленные после трапезы. Возле огня устроилась Дамига с детьми, ее младшие сестры – обе гибкие и тонкие, как виноградные лозы. Чуть дальше примостились подружки Алии. Они непрерывно шептались и хихикали, шустрые и лукавые, словно песчаные лисички. Маленькие сыновья Дамиги, напротив, молчали, подражая взрослым мужчинам и презрительно глядя на непоседливых девчонок.
Отблески пламени окрасили алым светлую одежду Аминат,