От литеры до литературы. Как письменное слово формирует мир, личности, историю. Мартин Пачнер
После повторного разрушения храма евреи стали совершать богослужения в синагогах, и службы эти отправляли не священники, а раввины – книжники, способные читать и объяснять Писание[173].
В наши дни многим хорошо знаком образ раввина, который со свитком в руке читает прихожанам священный текст. Но эту общепринятую практику еще нужно было изобрести, что и сделал книжник Ездра, вернувшись в Иерусалим. Чтение Ездрой Писания создало иудаизм в известной нам форме. Как раз в то время, когда евреи формировали свою этническую идентичность, обособляясь от остального населения страны, они превращались в людей книги – или людей свитка, если учесть форму, в какой существовало Писание, представленное Ездрой.
Благодаря превращению древнееврейской Библии из основополагающего текста в Священное Писание и из текста, привязанного к определенной территории, в текст, сохраняющий свою функциональность в изгнании, этот текст выжил, тогда как «Эпос о Гильгамеше» канул в безвестность. Иудейская Библия выжила, потому что не зависела ни от страны, ни от царей, ни от империй; без всего этого она могла не только существовать, но и обретать почитателей, которые разносили ее повсюду, куда их заносило.
Обретенный механизм выживания привел также к тому, что Остин Генри Лейард, раскапывая Ниневию, смотрел на город глазами читателя Библии, а не «Эпоса о Гильгамеше». Ниневия получила в иудейской Библии крайне неодобрительную оценку, как и Ашшурбанипал, которого в древнеримских источниках частенько путали с легендарным Сарданапалом и характеризовали как бездарного, слабого правителя. В борьбе двух фундаментальных текстов иудейская Библия на сегодня бесспорно побеждает. Лишь после расшифровки клинописи человечество ознакомилось и с иной историей Ниневии, и с героическими деяниями Ашшурбанипала.
Задним числом чтение древнееврейских текстов Ездрой представилось настолько важным событием, что книжнику приписали в заслугу не только сохранение, исправление и истолкование канонических писаний, но даже их написание[174]. Основная линия этих сюжетов была определенно верна: Ездра при содействии других книжников, имевшихся в числе изгнанников, сформировал идею сакрального текста[175]. Другие комментаторы, тоже из числа книжников, больше интересовались техническими аспектами трудов Ездры. Они приписали ему введение новой, модернизированной системы письменности, в которой древнееврейские буквы сменились более простыми квадратными, заимствованными из арамейского языка и используемыми до наших дней[176]. Ездру даже считают переводчиком древнееврейского писания, все более непонятного для рядовых иудеев, на арамейский, общий язык Ближнего Востока.
Один из древнейших манускриптов Торы (между 1155 и 1225 гг.), записанный квадратным шрифтом, созданным под влиянием традиций вавилонских писцов. Рукопись была пропущена при каталогизации и заново открыта лишь в 2013 г.
По
Езд. 4: 10.