Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 1. Часть 1. Крупицы прошлого. Часть 2. В плавильном котле Америки. Евгений Бажанов
очень сложным предметам, а в заключение – двойка по китайскому языку! Лева повторил «рекорд» коллеги.
В результате этих событий через два дня после подачи заявления в «Аист» меня вызвали к институтскому начальству и сообщили, что в Сингапур еду я. Мы задумались, как быть, и решили предложение принять. Евгений Павлович в данной связи с горечью констатировал в дневнике:
«23. II. Наташа сказала, что 6.IV. Жене предлагают ехать в Сингапурский университет на 2 года. Перед этим нужно жениться, прописаться у Жени и задержать комнату. Я рекомендовал женитьбу отложить до возвращения Жени или нормально кончать и 15.IV. женитьба. Звонили в Сочи, там считают, что нужно жениться и ехать. Абсурд. Наташа и Женя решили так поступить, как в Сочи советуют».
Оформление растянулось, однако, чуть ли не на целый год. В Сингапуре уже находилась первая группа советских стажеров, а нас троих – моего однокашника Сашу Михневича, меня и Мишу Белого (учившегося в МГИМО на год старше) – все «мариновали». То ждали сингапурские визы, то «зеленый свет» от Наньянского университета, где нам предстояло стажироваться, то не хватало «отмашки» от советского торгпреда на острове. Наша троица бронировала авиабилеты, выкупала их, затем сдавала, опять бронировала, и вся цепочка действий повторялась.
Тогда же выяснилось, что в нашем окружении появились завистники. Приятель Валя заявил, что Бажановы «сконцентрировали» в своих руках всю власть в группе – я староста, супруга – комсорг. Коммунистическая партия, мол, борется сейчас с такими явлениями, которые привели СССР в прошлом к «культу личности» Сталина. Угрозу насаждения сталинских порядков в нашей группе ликвидировал ректор Мирошниченко. Как-то я сидел на лекции на одном из последних рядов и чертил иероглифы. Вдруг чувствую, на плечо легла чья-то тяжелая рука. Оборачиваюсь – передо мной собственной персоной стоит ректор МГИМО. Незаметно вошел через заднюю дверь. Как только наши глаза встретились, ректор говорит:
– Ну что, товарищ студент, в «морской бой» играем? Давайте-ка ваш студенческий билет.
Я попытался было объяснить, что вовсе не «морским боем» развлекаюсь, но ректор и слушать не стал. Взял студбилет и довольный удачно проведенной операцией по укреплению дисциплины учащихся удалился. А когда я после лекции вышел в коридор, то там уже висел приказ по мою душу: выговор и снятие с должности старосты академической группы. Таким образом, к удовлетворению нашего друга Вали восторжествовала демократия. Но одновременно возникла опасность, что меня снимут и с поездки в Сингапур.
Меня, это, впрочем, не смущало. Мы все с головой погрузились в предсвадебные хлопоты. Вот их описание в дневнике Евгения Павловича:
«27. II. Начал доставать банкетный зал для свадьбы, просил Злоказова, Чубукова, Улицкого.
28. II. Ездил с Злоказовым в «Прагу» к администратору на 16.III. Все занято.
29. II. т. Чубуков послал меня к директору гостиницы «Метрополь» Травкину Афанасию