Государство и право в Центральной Азии глазами российских и западных путешественников XVIII – начала XX в.. Р. Ю. Почекаев
часть своего урожая по цене, определяемой либо самим эмиром в масштабе всего государства, либо же – подставным торговцам, направленным беками или амлякдарами по предлагаемой ими цене (которая была, по меньшей мере, на 10–15 % ниже рыночной) [Гаевский, 1924, с. 65; Гартевельд, 1914, с. 109]. В результате фактический размер доли продукции, шедшей на уплату налогов, становился еще больше, чем установленный в каждом конкретном бекстве.
Естественно, население всячески старалось преуменьшить действительное количество собранной продукции, скрыть ее от сборщиков налогов, чтобы не платить слишком много. Реальный размер урожая становился явным для амлякдаров лишь в тех случаях, когда крестьяне везли излишки на базар для продажи [Галкин, 1894а, с. 374].
Еще одним налогом, предусмотренным шариатом, был ушр, также взимавшийся с земледельцев. В отличие от хараджа, он был четко фиксированным и составлял «десятину», номинально шедшую на благотворительные нужды [Мейендорф, 1975, с. 138]. Однако зачастую эмиры заранее объявляли, что в текущем году ушр будет собираться в казну для последующего перераспределения [Ханыков, 1843, с. 115–116].
Наконец, третьим налогом, предусмотренным мусульманским правом, являлся зякет – налог со скота[42]. Как и харадж, он различался в зависимости от объекта налогообложения: с 5 верблюдов бралась 1 золотая тилля (или одна голова с 40), со 100 баранов – 1 голова[43], со 100 коз – 1 таньга, с лошадей же он не взимался [Белявский, 1894, с. 106–107; Гейер, с. 13].
В дополнение к налогам, прямо предусмотренным шариатом, правители нередко вводили и дополнительные налоги, которые, впрочем, либо носили временный характер, либо распространялись не на все категории подданных. Так, например, наряду с хараджем, зависевшим от урожая, взимался танап (или танапный сбор), представлявший собой поземельный налог, зависевший от площади землевладения[44]. Эмир Музаффар в начале своего правления увеличил его ставку по сравнению с временами своих предшественников: при нем танапный сбор достигал 8 таньга с танапа, что соответствовало 1 руб. 20 коп. [Костенко, 1871, с. 94–95; Носович, 1898, с. 281; Стремоухов, 1875, с. 675]. Однако уже его преемник Абдул-Ахад практически отменил этот налог: в конце 1880-х годов его платили только туркмены-эрсари, ведшие полукочевое хозяйство [Галкин, 1894б, с. 17].
Кроме того, беки вводили еще и собственные временные и постоянные сборы, не предусмотренные ни мусульманским правом, ни указами-ярлыками эмиров. Так, например, в Шахрисябзе до его окончательного вхождения в состав эмирата взималась подушная подать «салык», составлявшая от 2 до 6 таньга [Кун, 1880, с. 230]. В других бекствах в начале 1890-х годов взимались пошлины базар-пул (за право продажи сельскохозяйственной продукции на рынке), диван-пул (вознаграждение сборщикам налогов и другим чиновникам), чабар-пул (на содержание джигитов-стражников) [Стеткевич, 1894, с. 258].
Наконец, к числу разовых или специальных сборов относились разного рода платежи за совершение властных действий. В первую очередь это касалось деятельности представителей
Ниже мы более подробно рассмотрим сообщения путешественников о зякете как торговом налоге, что также соответствует мусульманскому праву.
Если количество баранов у владельца не достигало сотни, то бралась 1 голова с 40 [Гаевский, 1924. с. 61].
Некоторые беки объединяли два налога, соответственно, устанавливая более высокую ставку – например, в начале 1880-х годов в ряде бекств (Келифском, Черакчинском и др.) этот налог так и назывался «херадж танап» [Архипов, 1884, с. 176].