Государство и право в Центральной Азии глазами российских и западных путешественников XVIII – начала XX в.. Р. Ю. Почекаев
возможности скрывать часть прибыли и, соответственно, уменьшать сумму полагающегося с нее сбора. Позднее бухарские власти стали практиковать взимание торговых сборов только с товаров, которые ввозились в пределы эмирата – при условии, что торговец вывезет из страны товаров на ту же сумму, но позднее отказались и от этого подхода и вновь стали облагать сбором как ввозимые, так и вывозимые товары [Стремоухов, 1875, с. 667]. Правда, как уточнял представитель русского политического агентства в Бухаре В.О. Клемм, с ввозимых товаров взимался именно зякет, а с вывозимых – уже аминана, составлявшая не 2,5, а 5 % [Клемм, 1888, с. 6].
Позиционируя себя как защитников «истинной веры», эмиры устанавливали огромные пошлины для иноверцев на рынках Бухары. Мусульмане по шариату платили зякет в размере 2,5 % стоимости товара, тогда как евреи и армяне – уже 5 %, индусы – 10 %, а христиане – от 10 до 20 % [Бернс, 1850, с. 574; Мейендорф, 1975, с. 125][48]. Учитывая, как немного иноверцев приезжали в Бухару до установления российского протектората, власти стремились получить повышенные сборы с любого христианина, в том числе и приезжавшего не с торговыми целями. И если англичанину А. Бернсу сразу удалось договориться с кушбеги о том, чтобы чиновники ничего не взяли с него и его спутников [Бернс, 1848, с. 414], то российский разведчик И.В. Виткевич устроил настоящий скандал, чтобы избежать каких бы то ни было сборов [Виткевич, 1983, с. 95][49]. В дальнейшем, после заключения серии торговых соглашений, с российских торговцев стали взимать те же 2,5 %, что и с мусульман, тогда как другие европейцы (как и прочие немусульмане) продолжали платить 5 % [Носович, 1898, с. 54, 87; Крестовский, 1887, с. 316]. Впрочем, и в более поздние времена бухарские сборщики торговых пошлин практиковали взимание торговых пошлин даже с имущества, не предназначенного для продажи: только за право проезда через «таможенный пост» они могли потребовать уплаты 2 таньга с каждого верблюда [Казенный турист, 1883, с. 114].
Представители бухарских властей не ограничивались только сбором торговых налогов, но и сами активно участвовали в торговле, нередко злоупотребляя своим положением. Так, по сообщению доктора Э.А. Эверсмана, кушбеги заполучил монополию на торговлю грушами [Васильев, 1905, с. 208].
Для путешественников, прежде не имевших опыта взаимодействия с бухарскими торговцами, было весьма непривычным, что последние легко отказывались от выполнения обязательств. Т.С. Бурнашев с негодованием писал об обмане и мошенничестве, процветающем в Бухаре, отмечая, что покупателя защищает только одно правило: если ему не понравится товар, он вправе его вернуть продавцу даже через неделю, а тот обязан возвратить ему деньги [Бурнашев, Безносиков, 1818, с. 80–81]. Вторит ему и англичанин А. Бернс: чтобы не платить долг, бухарцу достаточно на суде произнести клятву, что у него нет денег (для чего даже не требовалось приводить свидетелей), как он освобождался от своего обязательства [Бернс, 1848, с. 413–414]. Не изменилась ситуация и во второй половине XIX в.: Н.Ф. Петровский и Н.П. Стремоухов также отмечали, что бухарцы всячески стараются не выполнить обязательства перед иноверцами – не
По словам Е.К. Мейендорфа, эмир в ответ на жалобы русских торговцев о чрезмерных торговых пошлинах заявлял, что в России с бухарцев якобы взимают пошлину 25 % от стоимости товара, что, конечно же, не соответствовало действительности [Мейендорф, 1975, с. 127].
Венгерский путешественник А. Вамбери, выдававший себя за турка-паломника, упоминал, что торговых пошлин с него бухарские чиновники не взяли, но все равно весь его багаж осмотрели и тщательно зафиксировали его содержимое [Вамбери, 2003, с. 135].