Рехан. Цена предательства. Евгений Кенин
выросшие кучи и сравнивая их в цвете с окружающим ландшафтом. Боевики прижимались к стволам деревьев, маскировались в кустах. Несколько человек легли на спину, выставив стволы в небо, сверху их забросали ветками и листвой.
Те, кто имел снайперские винтовки либо оружие с оптикой – те закрывали стекла, чтобы не бликовали на солнце, накидывали тряпки на прицелы.
Времени не было.
Пашка понял это по знакомому стрекочущему звуку в небе. На секунду порадовался – пусть бы наши окончательно добили всю эту банду. Но недавняя память заставила непроизвольно поежиться, втянуть голову в плечи. Мысли панически заметались в поисках спасительного выхода. Попадать под ракеты ох как не хотелось. Второй раз наверняка уже так легко не пронесет.
Тут над ними с Виталей развернулась еще одна маскировочная сеть и накрыла пленных с головой.
Чеченцы несколькими ударами заставили их лечь на землю, и сами навалились сверху. Куда-то под ухо уперся тесак с изогнутым лезвием. И то ли кинжал у чеченца был слишком хорошо и остро заточен, то ли радивый охранник нажал слишком сильно, но Пашка почти сразу почувствовал, как по шее потекла тоненькая струйка. Он дернулся было в сторону, но кинжал вошел в шею еще на чуть-чуть, а чеченец, схватив его за голову пятерней, угрожающе зашипел. Пашка предпочел пока за лучшее не шевелиться. Так и лежал с неестественно выгнутой шеей, ощущая, как играет кончик чеченского ножа у него под кожей и на землю по капле утекает его кровь, затекает за вырез воротника.
Султан замер на одном колене, держа на плече вскинутую «Муху» с поднятым прицелом. «Стингеров» больше не было. Рядом в такой же позе спокойно сидел Усман, направив гранатомет в небо. В соседних кустах притаился еще кто-то с «Шмелем» в руках. Султан коротко отдавал приказы своим бойцам:
– Не стрелять, если летит мимо! Не стрелять, пока нас точно не заметят! Из гранатометов стреляют только Абу, Абдалла, и мы с Усманом, остальным гранатометчикам взять автоматы. Не стреляйте, наше время еще не пришло, этот вертолет не по нашу душу.
Последние слова командира уже потонули в оглушающем стрекоте боевой машины. Из-под масксетки в мелкую дырочку Пашка смог заметить, как над зеленкой стремительно вынырнуло хищное зеленое тело, устрашающе глядя в землю наведенными пулеметами и ракетными соплами под крылом. На мгновение даже разглядел руки и голову в шапке сидящего за пулеметом омоновца с открытого бока. Свист рассекающей лопастями воздух вертушки на какое-то время заложил уши. Большая тень скользнула по зеленке, по сетке, в которой лежал прижатый к земле Пашка… И стал удаляться.
Лежащий на нем чеченец облегченно вздохнул и напор клинка ослабился. Пашка пошевелился, принимая более удобное положение. Боевик скинул с себя и с него сетку и привстал, глядя в небо – не появится ли неожиданно еще что-нибудь? Встал второй, страхующий Виталю. Сам Виталя лежал на земле, закрыв глаза, и производил впечатление трупа, если бы не тяжелое дыхание, вырывающееся выдохом