Рехан. Цена предательства. Евгений Кенин
Значит, наверняка поблизости есть пост. Либо сделали его на то время, пока кто-то сидит в зиндане. Чтобы глупые русские свиньи не вздумали выкарабкаться оттуда. Пашка снова глянул наверх, на сужающиеся кверху отвесные стены и хмыкнул.
Тем временем Виталя уже развернул тряпку. Там оказались две лепешки и две средних размеров луковицы.
– Ух, блин! – Виталя и не скрывал своей радости, – живем, блин…
Быстро очистив от верхних шелушек одну из них, тут же съел целую, кусая, как яблоко.
– Как ты думаешь, это теперь всегда так будет? – спросил он у Пашки, сочно хрустя луковицей и пришмыгивая при этом разбитым носом.
– Что будет? – не понял сразу Пашка.
– Ну, кормить вот. И не делать ничего…
– Вряд ли, – Пашка пожал плечами, – мне вообще все это дико не нравится, если честно. Вместо того, чтобы нас просто грохнуть, они нас откармливают. Подозрительно это.
Виталя заметно погрустнел, даже жевать стал чуть медленнее.
– Жаль. Хотя, конечно, хрен его знает, что там дальше… Ты как думаешь?
– Наверное, все-таки подкормят для товарного вида и продадут в рабство. Чего им деньги терять, – Пашку даже передернуло от такой перспективы, – дикость какая-то. Лучше бы сразу пристрелили. А может, еще чего придумали…
Тут он угрюмо замолчал, отламывая от своей лепешки маленькие кусочки. Отправляя их в рот, медленно-медленно жевал, наслаждаясь вкусом живого хлеба.
– А что… придумали? – испуганно насторожился Виталя.
– Да я волоку, что ли? – огрызнулся Пашка, – откуда я знаю, что у этих чертей на уме. Дают вон жрать, вот и жри.
– Не хочу в рабство, – заявил Виталя, грызя свой лаваш.
– А куда ты хочешь – домой? – язвительно поинтересовался у него Пашка.
– Домой точно нельзя, там за Прапора как пить дать расстреляют, и фиг ты докажешь, что он пидар был конченый, – начал рассуждать, не забывая о лепешке, – вот и получается, что к своим нельзя, домой нельзя, в рабство закабалиться неохота… Что остается?.. Или сдохнуть, или здесь остаться. Сдохнуть тоже неохота.
Пашка поперхнулся очередным куском.
– То есть как это – остаться? – промямлил он, переваливая во рту непрожеванную лепешку.
– Ну, значит, здесь остаться, с этими уродами, попроситься к ним в отряд, – начал объяснять Виталя, умяв ужин и оглаживая себя по ставшему теплым втянутому животу, – а потом видно будет.
Резиновая лепешка все никак не хотела прожевываться. По частям немало ходило историй от перешедших на сторону боевиков солдат, попавших в плен. Правда, достоверного факта Пашка ни одного не знал. Одного бывшего пленного даже видел, его домой отправляли. Нормальный пацан, его обменяли вроде на кого-то из «чехов». Говорил, что в плену хорошо обращались, потом отпустили легко, не били, ничего. Смутная история. Пашка тогда при разговоре не вдавался в подробности, но все это показалось ему странным, что ли. О боевиках он знал немного, но ничего хорошего –