Рехан. Цена предательства. Евгений Кенин
отнимали последнее да били время от времени – еще терпимо, нет, им ведь еще поглумиться надо, власть свою показать, себе доказать, что они чего-то стоят, что они крутые. Коз-злы гребаные! Ты две недели назад одного такого замочил, – Виталя подполз к Пашке, хватая его за рукав грязной рукой, – ничего, совесть не съела? Не жалеешь, нет?..
– Не все такие, – ответил Пашка, отворачиваясь, – и пацаны здесь ни при чем.
Виталю колотило, взгляд становился совершенно безумным. Он уже почти кричал:
– Какого… я должен по окопам лазить? Сначала выкопаешь, потом сидишь в нем. Оттуда норовят башку снести, и свои бьют по ней. Какие это «свои»? Эти свои пихают в самое говно, обращаются хуже, чем с собакой – какие «свои»?! Боря одним своим приказом… Сука, ведь даже и не подумал, что люди живые, одним словом десятки тысяч под смерть подвел – и ничего, и все нормально, и пьет дальше, дирижирует… И все рады, все наживаются, всем выгодно. А я здесь сдохнуть должен, сдохнуть ни за что, ни за хрен собачий! Обязан!!! За Родину!!! – Виталя истерически захохотал, не отрывая глаз от хмуро молчащего Пашки, – да меня всю армию так не кормили, как в плену у чертей. Фиников не давали, лука не давали, о лавашах я молчу. Одну сечку на воде да рыбьи кости… Не так, что ли, скажешь?.. Тебя финиками кормили?!!
Сверху послышались шаги. Видимо, охранник подошел проверить, чего это пленные разорались. Убьют друг друга, потом Султан три шкуры из-за этих ослиных отребьев спустит.
Виталя, завидев чеченца с автоматом, вскочил на ноги. Потрясая сложенными руками, одна из которых до сих пор так и была прикована к Пашкиной, закричал ему:
– Хочу сделать официальное заявление! Прошу политического убежища в вашей зеленке! Дайте мне АКС-74М, и я тоже буду стрелять неверных во славу Аллаха. Клянусь верно исполнять заповеди исламской религии и можете с этой минуты считать меня полностью своим с потрохами.
Виталя орал и хохотал при этом, вращая белками широко открытых глаз:
– Дяденьки, возьмите меня с собой! Я хоро-оший солдат! Дисциплинированный…
Пашка сидел, мрачно поглядывая на сошедшего с ума товарища. Ему уже доводилось наблюдать, как сходят с ума, и сидеть с еще одним таким в этой яме не прельщало. Пожилой чеченец с отвисшей нижней губой и придурковатым взглядом потребовал на корявом русском:
– Заткнись, – повел автоматом, – убью.
– Тебе нельзя, – заливался Виталя, – это только Султан может, а тебе, псу рядовому, нельзя. Зови Султана, гондон! – неожиданно рассвирепел он, – я с вами остаюсь, это дело решенное, и вообще – я с детства мусульманин. Да! Гони автомат…
Охранник наверху тоже порядком разозлился. Переложив автомат в левую руку, правой начал подбирать камни с земли и метать их вниз, целя в Виталю. Разошелся не на шутку. Пашке пришлось забиться к стене и закрыть голову руками. Хотя он и был тут совершенно ни при чем, но то и дело сверху больно щелкал пущенный охранником земляной ком или небольшой