Политико-правовые взгляды западников в России в XIX веке: взаимосвязь политической идеологии и правопонимания. Алексей Леонидович Бредихин
движение помешало ее либеральному развитию, т.к. усилился контроль за представителями либеральной идеологии со стороны властей. На наш взгляд, декабристы стали своего рода катализатором либеральных идей, но одновременно с этим приостановили их практическую реализацию.
После провала попытки государственного переворота, предпринятой декабристами, в России была усилена цензура, распущены все легальные общества. Государственной доктриной стала выдвинутая министром просвещения графом С.С. Уваровым идея официальной народности, выражавшаяся в виде триады «православие, самодержавие, народность». Смыслом идеи были религиозное смирение народа, покорность властям и помещикам, привычка довольствоваться малым, общинный строй и круговая порука.
Крупным событием в идейной жизни России стало опубликование в журнале «Телескоп» (в октябре 1836 года) первого «Философского письма» Петра Яковлевича Чаадаева, которое стало вехой в истории русской политико-правовой мысли, послужившей отправной точкой в зарождающейся полемике западников и славянофилов и оказавшей сильное влияние на ход и содержание этой полемики.
Довольно многие исследователи считают Чаадаева «чистым» западником. Этой же точки зрения придерживается Вл. Соловьев, который даже представил своеобразную классификацию западничества: теоретическое (Чаадаев), гуманитарное (Белинский) и натуралистическое или естественно-научное (Чернышевский). К западникам относит Чаадаева и Н.О. Лосский, хотя и пишет, что «идеи, близкие к мировоззрению славянофилов, Чаадаев выразил еще до того, как последние развили свое учение»16. Западником его считает и В.В. Зеньковский, хотя и утверждает, что «при оценке философского построения Чаадаева нужно… отодвинуть на второе место «западничество» Чаадаева, которое имеет значение лишь конкретного приложения его общих идей»17. Более же осторожно пишет о Чаадаеве Г.В. Флоровский: «Чаадаева принято называть первым западником, и с него именно начинать историю западничества. Первым его можно назвать только в не прямом смысле, – в его поколении все были западниками, часто просто западными людьми. И западником он был своеобразным. Это было религиозное западничество»18. Но как бы там ни было, на наш взгляд, считать Чаадаева «чистым» или «классическим» западником не совсем верно. Здесь можно полностью согласиться с В.Г. Хоросом, который утверждает: «Многие современники и потомки воспринимали Чаадаева как «чистого» западника, ниспровергателя национальных традиций. Это, конечно, в значительной мере историческое недоразумение»19. Совсем другое дело, если взглянуть на Чаадаева как на родоначальника и западничества, и славянофильства. Кстати, именно к такому пониманию вплотную подходит Флоровский20. Еще более определенно об этом говорит А.В. Валицкий, полагающий, что Чаадаев «сформулировал ряд центральных проблем, разрабатывавшихся позже столь различными
Лосский Н.О. История русской философии. М., 1991. С. 72.
Зеньковский В.В. История русской философии. Т.1 Ч. 1. Л., 1991. С. 182.
Флоровский Г.В. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991. С. 247.
Хорос В.Г. Из неопубликованного наследия П.Я. Чаадаева // Вопросы философии. М., 1983. №12. С. 127.
Флоровский Г.В. Указ. соч. С. 249.