Л. Н. Толстой в воспоминаниях современников. Том 1. Сборник
и доказывать его несбыточность. Разговор этот затянулся далеко за полночь. Пожелав Льву Николаевичу хороших сновидений и сладких мечтаний, мы пошли на свою половину, в общеучительскую комнату, где разговор продолжался на ту же тему до рассвета. Утром компания наша разъехалась по школам.
Вскоре разъехались, как мы потом узнали, и московские гости. Еще спустя три-четыре недели Лев Николаевич укатил в Москву, как нам говорили, по делам издаваемого им журнала «Ясная Поляна». Через месяца полтора после достопамятного разговора пришло известие, что Лев Николаевич вернулся в Ясную Поляну уже не один, а с молодой женой и в жены выбрал одну из трех сестер, среднюю, ту самую, которую охарактеризовал как примерную жену, мать и домовитую хозяйку.
«Уж небо осенью дышало, уж реже солнышко блистало, короче становился день…»[276] Всему на свете свой конец. Учителя уж реже стали наезжать в Ясную Поляну; реже и Лев Николаевич принимал участие в наших субботних съездах; чтение школьных дневников прекратилось, педагогические беседы канули в Лету, графский дом уже не манил к себе, как бывало прежде, учителя старались графа не тревожить в его новых обязанностях и реже туда заглядывали. Если студенты заходили в его дом или в школу, то или по настоянию самого хозяина, или по необходимости: книжки обменять, запастись школьным материалом – бумагою, мелом, грифелями – или получить набравшуюся за неделю корреспонденцию и, обменявшись словом-другим с встретившимся товарищем о настоящем и минувшем, не задерживаясь, как прежде, тем же порядком пускались в обратный путь.
Студенты, реже бывая в Ясной Поляне, стали чаще посещать друг друга в их школах.
Тесные связи и доверчивые отношения, существовавшие некогда между главным творцом и устроителем сельских школ и кружком его молодых сотрудников, постепенно ослабевали и заменились недоверчивыми встречами. Все с сожалением, с душевной болью взирали, как неведомая сила, помимо их воли, увлекала их обожаемого руководителя на противоположный берег реки и как силою ее течения относила все дальше в тот семейный очаг, откуда нет возврата. И хотя верная спутница его жизни не раз высказывала ему свое желание о том, чтобы все оставалось по-прежнему, как было до ее приезда, без всякого изменения, сама предлагая участвовать своим трудом в общественной работе, обещая помогать по мере сил и умений, но сила влечения была сильнее его, и любовь, ищущая наслаждения в уединении, поставила свои преграды, иже не прейдеши. ‹…›
В. С. Морозов
Воспоминания о Л. Н. Толстом ученика яснополянской школы
Школа наша росла и росла, крепла и крепла. В учении было легко, в играх весело. Учителя, я говорил, были веселые. Каждый преподаватель говорил так, что нам было легко понимать. Все залегало в память, и мы отвечали на вопрос охотно. Сам Лев Николаевич находился с нами почти безотлучно. В особенности он более привязался к первоклассникам, то есть лучшим ученикам. Занятие
Из «Евгения Онегина» (глава четвертая).