Однажды в старые добрые времена. Книга вторая. Ирина Лем
и благополучно выбрался из песков.
– Красивая легенда. А откуда он родом?
– Он растет везде, где тепло.
– В Испании тоже?
– Да. В Каталонии его называют «цветком прекрасных женщин». Они вплетают его в волосы, когда отправляются на праздник.
– Праздник – находиться в этом саду. Только человек с красивой душой мог его создать. Вы видели такой сад на картинках?
– Я видел его внутри себя. И таким сделал. – Эверту было неловко выслушивать похвалу, он не знал – как себя вести. Решил поступить по-простому – на приятное ответить приятным. – Вы за цветами пришли, мисс? Хотите, нарву вам самый свежий и красивый букет?
– О, нет, спасибо. Вообще-то, я за Томом пришла. Но сначала хотела поговорить с вами.
– Тогда пойдемте в оранжерею, у меня там свой уголок.
В оранжерее не цвели цветы, и не порхали птицы, она предназначалась не для вдохновения, но для практической пользы. Там росли овощи и фрукты, и висел тяжелый, влажный воздух. Стоя на коленях, Том окучивал кустики клубники. Заметив Джоан, он едва заметно улыбнулся ей и продолжил работу.
Эверт провел ее в уголок, где хранились садовые инструменты и стоял самодельный стол с двумя табуретками – повыше и пониже. Он сел на низкую, выпрямил спину и стал выглядеть почти нормально. Другую табуретку пододвинул гостье.
– Чем могу быть вам полезен, мисс?
– Простите, что отвлекаю вас, мистер Робертсон. Я ненадолго. Вот посмотрите. – Джоан подала ему рисунок. – Это работа вашего сына.
Эверт взял листок за самые кончики, чтобы не испачкать грязными пальцами – они не отмывались, и он оставил попытки. Посмотрел, пожал плечами. Не знал, что сказать. Не знал, зачем пришла эта девушка, и стеснялся.
– Лилия похожа на настоящую.
– Том – одаренный человек. Вы когда-нибудь замечали у него способности к рисованию?
– Ну-у, замечал. В свободные минуты он все время что-то рисует. Карандашом на клочках бумаги. Выжигает на деревяшках толстым стеклом… – Он замолк. Не верил тому, что происходило: воспитательница господских детей интересовалась делами его сына. Никто и никогда не интересовался. Даже походя никто не спрашивал «как поживаете?». Ладно, у Эверта не спрашивали, думали: не достоин внимания – горбун, страшилище и монстр. Но почему то же самое думали про Тома?
– Он когда-нибудь рисовал красками? – продолжала спрашивать Джоан.
– Никогда. У меня и денег на них нет.
– Я могла бы помочь Тому. Не финансово, конечно. Советом. Жаль, если талант его погибнет. Кто знает, может, в будущем получится из него настоящий художник. Служить высокому искусству лучше, чем копаться в земле.
– Копание в земле приносит какие-никакие деньги, а картины… Сомневаюсь. Простым людям не до картин. А богатым не до Тома. Художник – не профессия. Баловство. Пусть осваивает садоводство. Дело грязное, зато верное.
Джоан